Биография. Пётр Никитич Ткачёв: биография, литературная деятельность, псевдонимы, политические взгляды Идеи п н ткачева

Народничество дало несколько организаций, по-разному пытавшихся подойти к решению проблемы соединения «социалистического сознания» русского народа с революционным взрывом в России.

Петр Ткачев был представителем крайнего крыла народничества, порвавшего с либерализмом Герцена и демократизмом Лаврова .

Таким образом, теория «революционного меньшинства» Ткачева сводится к использованию народного недовольства для захвата власти этим меньшинством. В самом акте захвата власти Ткачев видел основной смысл революционности. То, что захватив власть «революционное меньшинство» уничтожает всех противников, а затем, используя «силу и авторитет власти», вводит социализм, является, конечно, открытым признанием необходимости насилия для введения социализма, тем более, что Ткачев открыто считал все другие пути утопией.

Не только превращая захват государственной власти в главную цель революции, но и считая власть основной самоценностью, Ткачев подчинял этой ценности всё остальное в том числе и внутренние взаимоотношения в «революционном меньшинстве».

Петр Ткачев

Влияние идей Ткачева на Ленина

Ленин в своей основной работе «Что делать? » (её название недаром перекликается с главной работой Чернышевского: Ленин, по свидетельству Н. Валентинова , избрал его вполне сознательно) ставит задачу создания дисциплинированной, замкнутой партии «революционного меньшинства, партии, поставившей себя в осадное положение в кулаке». Для того, чтобы оправдать создание такой партии с точки зрения марксизма, связать свою партийно-организационную доктрину с доктриной Маркса, Ленин приписывает, а потом и присваивает своей небольшой группе профессиональных революционеров, название «передового отряда пролетариата», «авангарда пролетариата».

Это, никогда не проверяемое никакими демократическими голосованиями утверждение и является тем новым элементом, оказавшимся необходимым Ленину для связывания марксистской доктрины с лево-народническими (ткачевскими) организационными принципами.

Не будем приводить здесь ни многочисленных цитат из ленинской брошюры «Что делать?», ни бесконечных свидетельств, характеризующих большевицкую группу, как принявшую организационные принципы «осадного положения в кулаке».

В качестве лишь одного из многих примеров, приведем впечатления известного большевика Ольминского при столкновении с ленинской группой уже на первых порах своей работы в РСДРП . Вскоре после II съезда партии , Ольминский, как он пишет «... проникся сильнейшим предубеждением против большинства за его бюрократизм, бонапартизм и практику осадного положения» . Впоследствии примирившийся с большевизмом Ольминский в первой фазе борьбы меньшевиков с большевиками заявил, что он не может «подвергнуть себя тирании осадного положения, подчиниться требованию «слепого повиновения», «узкому толкованию партийной дисциплины», возведению принципа «не рассуждать» в руководящий принцип; признать за высшими учреждениями [партии] «власть, приводить свою волю в исполнение чисто механическими средствами…» .

Таким образом, Ленин пытался со времени раскола с меньшевиками в 1903 году создать из партии спаянную группу «истинная революционность, которой заключалась бы в том, чтобы овладеть государственной властью».

«Революционная диктатура», на которой настаивали левые эсеры , происходила из тех же источников, из того же крайнего крыла народничества, откуда Ленин черпал свою страстную волю к насильственной революции даже тогда, когда в стране был установлен демократический правовой строй. Вот почему при защите этого положения Ленин не постеснялся печатно заявить, что из 10 тысяч человек, которые читали или слыхали об «отмирании государства, 9 990 совсем не знают или не помнят что Энгельс направил свои выводы...не только против анархистов. А из остальных десяти человек, наверное, девять не знают, что такое "свободное народное государство" и почему в нападении на этот лозунг заключается нападение на оппортунистов» . Несколькими строками дальше Ленин признает, что лозунг немецкой социал-демократии – «свободное народное государство» и был лозунгом демократической республики. Все самоуверенные утверждения о том, что среди 9999 (все, кроме Ленина!) «не знают или не помнят» работ Маркса и Энгельса, понадобились Ленину для того, чтобы обосновать допустимость насильственного захвата власти тогда, когда установление в России самой демократической республики стало историческим фактом.

Петр Никитич Ткачев краткая биография литературного критика и публициста изложена в этой статье. П.Н. Ткачев был идеологом якобинского направления в народничестве.

Биография Ткачева Петра Никитича кратко

Будущий писатель появился на свет в Псковской губернии в 1844 году в семье небогатого помещика. Обучался в Санкт-Петербургском университете на юридическом факультете. В студенческие годы брал участие в университетских беспорядках, за что его на несколько месяцев посадили в Кронштадтскую крепость.

Позже после выхода из крепости он получил ученую степень, но опять- таки по подозрению в участии в политическом деле Баллода, Ткачев несколько месяцев отсидел в Петропавловской крепости согласно приговору сената.

Писательские способности открылись рано. Первая статья была опубликована в 1862 году в журнале «Время». Много писал о судебной реформе, издаваясь в журналах «Время» и «Эпоха». В 1865 году начал издаваться в известном журнале «Дело». На весне 1869 года Ткачева опять арестовывают за участие в Нечаевском деле, приговорив его к 1,5 годам тюрьмы. Петра Никитича выслали в Великие Луки, откуда он после эмигрировал за границу.

Свою деятельность журналиста он возобновил в 1872 году, печатаясь в том же журнале «Дело», но под псевдонимами – Никитин, Грачиоли, Нионов, Постный, Гр-ли, Все тот же.

П.Н. Ткачев был идеологом русского бланкизма, воспитываясь на идеях и взглядах шестидесятых годов. Он был ярым поклонником большевизма, даже больше, чем К. Маркс. Пребывая за границей, он возглавил объединение русских революционеров. Свои мысли он излагал в журнале «Набат», который выходил в Женеве под его редакцией. Очень много времени уделял изучению статистике экономики и населения, тонко подметив зависимость между величиною земельного надела и ростом населения крестьян.

Ткачев Петр Никитич

— писатель. Род. в 1844 г. в Псковской губ., в небогатой помещичьей семье. Поступил на юридический факультет СПб. университета, но вскоре за участие в студенческих беспорядках попал в Кронштадтскую крепость, где просидел несколько месяцев. Когда университет был вновь открыт, Т., не поступая в число студентов, выдержал экзамен на ученую степень. Привлеченный к одному из политических дел (так назыв. "делу Баллода"), Т. отсидел несколько месяцев в Петропавловской крепости, сначала в виде ареста подследственного, потом по приговору сената. Писать Т. начал очень рано. Первая его статья ("О суде по преступлениям против законов печати") была напечатана в № 6 журнала "Время" за 1862 г. Вслед за тем во "Времени" и в "Эпохе" помещено было в 1862-64 гг. еще несколько статей Т. по разным вопросам, касавшимся судебной реформы. В 1863 и 1864 г. Т. писал также в "Библиотеке для чтения" П. Д. Боборыкина; здесь помещены были, между прочим, первые "статистические этюды" Т. (преступление и наказание, бедность и благотворительность). В конце 1865 г. Т. сошелся с Г. Е. Благосветловым и стал писать в "Русском слове", а затем в заменившем его "Деле". Весною 1869 г. он был вновь арестован и в июле 1871 г. приговорен СПб. судебною палатою к 1 году и 4 месяцам тюрьмы (по так наз. "Нечаевскому делу"). По отбытии наказания Т. выслан был в Великие Луки, откуда вскоре эмигрировал за границу. Прерванная арестом журнальная деятельность Т. возобновилась в 1872 г. Он опять писал в "Деле", но не под своею фамилией, а под разными псевдонимами (П. Никитин, П. Н. Нионов, П. Н. Постный, П. Гр-ли, П. Грачиоли, Все тот же). Т. был очень заметною фигурою в группе писателей крайнего левого крыла русской журналистики. Он обладал несомненным и незаурядным литературным талантом; статьи его написаны живо, порою увлекательно. Ясность и строгая последовательность мысли, переходящая в известную прямолинейность, делают статьи Т. особенно ценными для ознакомления с умственными течениями того периода русской общественной жизни, к которому относится расцвет его литературной деятельности. Т. не договаривал иногда своих выводов только по цензурным соображениям. В тех рамках, которые допускались внешними условиями, он ставил все точки над и, как бы парадоксальны ни казались порой защищаемые им положения, Т. воспитался на идеях "шестидесятых годов" и оставался верен им до конца своей жизни. От других своих сотоварищей по "Русскому слову" и "Делу" он отличался тем, что никогда не увлекался естествознанием; его мысль всегда вращалась в сфере вопросов общественных. Он много писал по статистике населения и статистике экономической. Тот цифровой материал, которым он располагал, был очень беден, но Т. умел им пользоваться. Еще в 70-х гг. им подмечена была та зависимость между ростом крестьянского населения и величиною земельного надела, которая впоследствии прочно обоснована П. П. Семеновым (в его введении в "Статистике поземельной собственности в России"). Наибольшая часть статей Т. относится к области литературной критики; кроме того, он вел в течение нескольких лет отдел "Новых книг" в "Деле" (и ранее "Библиографический листок" в "Русском слове"). Критические и библиографические статьи Т. носят на себе чисто публицистический характер; это - горячая проповедь известных общественных идеалов, призыв к работе для осуществления этих идеалов. По своим социологическим воззрениям Т. был крайний и последовательный "экономический материалист". Едва ли не в первый раз в русской журналистике в его статьях появляется имя Маркса. Еще в 1865 г. в "Русском слове" ("Библиограф. листок", № 12) Т. писал: "Все явления юридические и политические представляют не более как прямые юридические последствия явлений жизни экономической; эта жизнь юридическая и политическая есть, так сказать, зеркало, в котором отражается экономический быт народа... Еще в 1859 г. известный немецкий изгнанник Карл Маркс формулировал этот взгляд самым точным и определенным образом". К практической деятельности, во имя идеала "общественного равносилия" ["В настоящее время все люди равноправны, но не все равносильны, т. е. не все одарены одинаковою возможностью приводить свои интересы в равновесие - отсюда борьба и анархия... Поставьте всех в одинаковые условия по отношению к развитию и материальному обеспечению, и вы дадите всем действительную фактическую равноправность, а не мнимую, фиктивную которую изобрели схоластики-юристы с нарочитою целью морочить невежд и обманывать простаков" ("Русское слово", 1865, № XI, II отд., 36-7).], Т. звал "людей будущего". Он не был экономическим фаталистом. Достижение социального идеала или, по крайней мере, коренное изменение к лучшему экономического строя общества должно было составить, по его воззрениям, задачу сознательной общественной деятельности. "Люди будущего" в построениях Т. занимали то же место, как "мыслящие реалисты" у . Перед идеей общего блага, которая должна служить руководящим началом поведения людей будущего, отступают на задний план все положения отвлеченной морали и справедливости, все требования кодекса нравственности, принятого буржуазною толпою. "Нравственные правила установлены для пользы общежития, и потому соблюдение их обязательно для каждого. Но нравственное правило, как все житейское, имеет характер относительный, и важность его определяется важностью того интереса, для охраны которого оно создано... Не все нравственные правила равны между собою", и притом "не только различные правила могут быть различны по своей важности, но даже важность одного и того же правила, в различных случаях его применения, может видоизменяться до бесконечности". При столкновении нравственных правил неодинаковой важности и социальной полезности не колеблясь следует отдавать предпочтение более важному перед менее важным. Этот выбор должен быть предоставлен каждому; за каждым человеком должно быть признано "право относиться к предписаниям нравственного закона, при каждом частном случае его применения, не догматически а критически"; иначе "наша мораль ничем не будет отличаться от морали фарисеев, восставших на Учителя за то, что он в день субботний занимался врачеванием больных и поучением народа" ("Дело", 1868, № 3, "Люди будущего и герои мещанства"). Политические свои воззрения Т. развивал в нескольких брошюрах, изданных им за границею, и в журнале "Набат", выходившем под его редакцией в Женеве в 1875-76 гг. Т. резко расходился с господствовавшими тогда в эмигрантской литературе течениями, главными выразителями которых были и . Он являлся представителем так наз. "якобинских" тенденций, противоположных и анархизму , и направлению "Вперед". В последние годы своей жизни Т. писал мало. В 1883 г. он заболел психически и скончался в 1885 г. в Париже, 41 года от роду. Статьи Т., более характеризующие его литературную физиономию: "Дело", 1867 - "Производительные силы России. Статистические очерки" (1867, №№ 2, 3, 4); "Новые книги" (№№ 7, 8, 9, 11, 12); "Немецкие идеалисты и филистеры" (по поводу кн. Шерра "Deutsche Cultur und Sittengeschichte", №№ 10, 11, 12). 1868 - "Люди будущего и герои мещанства" (№№ 4 и 5); "Подрастающие силы" (о романах В. А. Слепцова, Марко Вовчка, М. В. Авдеева - №№ 9 и 10); "Разбитые иллюзии" (о романах Решетникова - №№ 11, 12). 1869 - "По поводу книги Дауля "Женский труд" и статьи моей "Женский вопрос" (№ 2). 1872 - "Недодуманные думы" (о сочинениях Н. Успенского, № 1); "Недоконченные люди" (о романе Кущевского "Николай Негорев", №№ 2-3); "Статистические примечания к теория прогресса" (№ 3); "Спасенные и спасающиеся" (по поводу романа Боборыкина: "Солидные добродетели", № 10); "Неподкрашенная старина" (о романе "Три страны света" Некрасова и Станицкого и о повестях Тургенева, №№ 11-12). 1873 - "Статистические очерки России" (№№ 4, 5, 7, 10); "Тенденциозный роман" [по поводу "Собрания сочинений" А. Михайлова (Шеллера), №№ 2, 6, 7]; "Больные люди" (о "Бесах" , №№ 3, 4); "Тюрьма и ее принципы" (№№ 6, 8). 1875 - "Беллетристы-эмпирики и беллетристы-метафизики" (о соч. Кущевского, Гл. Успенского, Боборыкина, С. Смирновой, №№ 3, 5, 7); "Роль мысли в истории" (по поводу "Опыта истории мысли" , №№ 9, 12). 1876 - "Литературное попурри" (о романах: "Два мира" Алеевой, "В глуши" М. Вовчка, "Подросток" Достоевского и "Сила характера" С. И. Смирновой, №№ 4, 5, 6); "Французское общество в конце XVIII в." (по поводу книги Тэна, №№ 3, 5, 7); "Поможет ли нам мелкий кредит" (№ 12). 1877 - "Идеалист мещанства" (по поводу соч. Авдеева, № 1); "Уравновешенные души" (по поводу ром. Тургенева "Новь", № 2-4); "О пользе философии" (по поводу соч. и , № 5); "Эдгар Кинэ, критико-биограф. очерк" (№№ 6-7). 1878 - "Безобидная сатира" (о кн. Щедрина: "В среде уверенности и аккуратности", № 1); "Салонное художество" (об "Анне Карениной" Толстого, № 2 и 4); "Кладези мудрости российских философов" (по поводу "Писем о научной философии" , № 10, 11). 1879 - "Мужик в салонах современной беллетристики" [по поводу сочин. Иванова (Успенского), Златовратского, Вологдина (Засодимского) и А. Потехина, № 3, 6, 7, 8, 9]; "Оптимизм в науке. Посвящается Вольн. Экон. Обществу" (№ 6); "Единственный русский социолог" (о "Социологии" , № 12). 1880 - "Утилитарный принцип в нравственной философии" (№1); "Гнилые корни" (о сочин. В. Крестовского псевдон., №№ 2, 3, 7, 8).

Ткачёв Петр Никитич

Русский революционер, идеолог якобинского направления в народничестве, литературный критик и публицист. Из мелкопоместных дворян. Окончил экстерном юридический факультет Петербургского университета (1868), литературную деятельность начал в 1862. С 1865 сотрудничал в журнале «Русское слово» и «Дело» под псевдонимом П. Никитин, П. Нионов, Всё тот же и др. За революционную пропаганду среди студенчества подвергался тюремному заключению, постоянно находился под надзором полиции. Во время студенческих волнений в Петербурге в 1868-69 вместе с С. Г. Нечаевым возглавлял радикальное меньшинство. Арестован в 1869, судился по «процессу нечаевцев», после отбытия тюремного заключения выслан на родину. В 1873 бежал за границу. В эмиграции сотрудничал в журналом «Вперёд!», примкнул к группе польско-русских эмигрантов (см. Якобинцы русские), после разрыва с начал издавать журнал «Набат» (1875-81), совместно с К. М. Турским был одним из создателей «Общества народного освобождения» (1877), деятельность которого в России была незначительна. В середине 1870-х гг. сблизился с французскими бланкистами, сотрудничал в их газете «Ni dieu, ni maìtre» («Ни бога, ни господина»). В конце 1882 тяжело заболел и последние годы провёл в психиатрической больнице.

Воззрения Т. сложились под влиянием демократической и социалистической идеологии 50-60-х гг. 19 в. Т. отвергал идею «самобытности» русского общественного строя и утверждал, что пореформенное развитие страны совершается в сторону капитализма. Считал, что предотвратить победу капитализма можно лишь заменив буржуазно-экономический принцип социалистическим. Как и все народники, Т. связывал надежду на социалистическое будущее России с крестьянством, коммунистическим «по инстинкту, по традиции», проникнутым «принципами общинного владения». Но, в отличие от др. народников, Т. полагал, что крестьянство в силу своей пассивности и темноты неспособно самостоятельно совершить социальную революцию, а община может стать «ячейкой социализма» лишь после того, как будет уничтожен существующий государственный и социальный строй. В противовес господствовавшему в революционном движении аполитизму Т. развивал идею политической революции как первого шага к революции социальной. Вслед за П. Г. Заичневским он считал, что создание тайной централизованной и законспирированной революционной организации является важнейшей гарантией успеха политической революции. Революция, по Т., сводилась к захвату власти и установлению диктатуры «революционного меньшинства», открывающей путь для «революционно-устроительной деятельности», которая, в отличие от «революционно-разрушительной», осуществляется исключительно убеждением. Проповедь политической борьбы, требование организации революционных сил, признание необходимости революционной диктатуры отличали концепцию Т. от идей и .

Свои философские воззрения Т. называл «реализмом», понимая под этим «... строго реальное, разумно научное, а потому самому и в высшей степени человеческое миросозерцание» (Избранные соч. на социально-политические темы, т.4, 1933, с. 27). Выступая противником идеализма, Т. отождествлял его в гносеологическом плане с «метафизикой», а в социальном - с идеологической апологией существующего строя. Ценность любой теории Т. ставил в зависимость от её отношения к общественным вопросам. Под влиянием работ и отчасти К. Маркса Т. усвоил отдельные элементы материалистического понимания истории, признавал «экономический фактор» важнейшим рычагом социального развития и рассматривал исторический процесс с точки зрения борьбы экономических интересов отдельных классов. Руководствуясь этим принципом, Т. выступал с критикой субъективного метода в социологии и , их теорий социального прогресса. Однако в вопросе о роли личности в истории Т. склонялся к субъективизму. Качественная особенность исторической действительности состоит, по Т., в том, что она не существует вне и помимо деятельности людей. Личность выступает в истории как активная творческая сила и поскольку пределы возможного в истории подвижны, то личности, «активное меньшинство», могут и должны вносить «... в процесс развития общественной жизни много такого, что не только не обусловливается, но подчас даже решительно противоречит как предшествующим историческим предпосылкам, так и данным условиям общественности...» (Избранные соч. на социально-политические темы, т.3, 1933, с. 193). Руководствуясь этим положением, Т. создал собственную схему исторического процесса, согласно которой источником прогресса является воля «активного меньшинства». Эта концепция стала философским обоснованием теории революции Т.

В области литературной критики Т. выступал последователем , и . Продолжая разработку теории «реальной критики», Т. требовал от художественного произведения высокой идейности и общественной значимости. Эстетические достоинства художественного произведения Т. зачастую игнорировал, ошибочно оценил ряд современных литературных произведений, обвинял И. С. Тургенева в искажении картины народной жизни, отвергал сатиру М. Е. Салтыкова-Щедрина, называл «салонным писателем».

Революционеры народники конца 1860 - начала 1870-х гг., отрицавшие политическую революцию во имя социальной, отвергали доктрину Т. Лишь в конце 1870-х гг. логика исторического процесса привела народовольцев к прямому политическому выступлению против самодержавия. «Подготовленная проповедью Ткачева и осуществленная посредством ⌠устрашающего и действительно устрашавшего террора попытка захватить власть - была величественна...» - писал (Полн. собр. соч., 5 изд., т. 6, с. 173). Высоко оценив заслуги Т. и народовольцев, подверг критике заговорщическую тактику бланкизма (см. там же, т.13, с.76). Разгром «Народной воли» означал по существу поражение теории Т. и вместе с тем - крах якобинского (бланкистского) направления в русском революционном движении.

Соч.: Соч., т.1-2, М., 1975-76; Избр. соч., т.1-6, М., 1932-37; Избр. лит.-критич. статьи, М. - Л., 1928.

Лит.: Энгельс Ф., Эмигрантская литература, Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т.18, с.518-48; ., Что делать?, Полн. собр. соч., 5 изд., т.6, с.173-74; , Наши разногласия, Избр. филос. произв., т.1, М., 1956; Козьмин Б. П., П. Н. Ткачев и революционное движение 1860-х гг., М., 1922; его же, Из истории революционной мысли в России, М., 1961; его же, Литература и история, М., 1969; Реуэль А. Л., Русская экономическая мысль 60-70-х гг. XIX в. и марксизм, М., 1956; Седов М. Г., Некоторые проблемы истории бланкизма в России. [Революционная доктрина П. Н. Ткачева], «Вопросы истории», 1971, №10; П. Н. Ткачев, в кн.: История русской литературы XIX в. Библиографический указатель, М. - Л., 1962, с. 675-76; П. Н. Ткачев, в кн.: Народничество в работах советских исследователей за 1953-70 гг. Указатель литературы, М., 1971, с. 39-41; П. Н. Ткачев, в кн.: История русской философии. Указатель литературы, изданной в СССР на русском языке за 1917-1967 гг., ч, 3, М., 1975, с. 732-35.

Б. М. Шахматов.

Большая советская энциклопедия. - М.: Советская энциклопедия. 1969-1978.

Революционер XIX века - П.Н. Ткачев.

Фамилия этого человека дала название целому направлению в революционном движении России XIX века.
Впрочем и в ХХ веке "ткачевщина" продолжает означать заговорщескую тактику, как средство для свершения революции, а также строительство нового общества под руководством революционной организации.
Это не является новостью...
Но вот то, что некоторые теоретики, как прошлого так и настоящего времени, считают Ленина и большевиков, на деле, последователями Ткачева - это уже заслуживает того, чтобы изучить идейное наследие самого П.Н.Ткачева.
„Ткачев считал политическую борьбу необходимой предпосылкой революции, но недооценивал решающую роль народных масс. По мнению Ткачева, революционное меньшинство должно захватить политическую власть, создать новое государство и провести революционные преобразования в интересах народа, которому остается лишь воспользоваться готовыми результатами. . ."
Именно так характеризовали взгляды Ткачева советские историки. С критикой мелкобуржуазных воззрений Ткачева в статьях “Эмигрантская литература" выступал и Ф. Энгельс.
Но в чем же Ленин и большевики стали "продолжателями" ткачевской доктрины?
В основном в том, как отмечают их критики, что большевистская партия изначально строилась как организация "профессиональных революционеров". После Октябрьской революции именно партия большевиков сосредоточила в своих руках политическую (а значит и экономическую) власть, которая использовалась ими для "проведения революционных преобразований в интересах народа, которому остается лишь воспользоваться готовыми результатами..."
Примерно так рассуждают те, кто отождествляют теорию Ткачева с большевистской практикой.
Но правы ли они?
Предоставим читателю самому сделать соответствующий вывод.
С этой целью редакция веб сайта МРП начинает публикацию материала о Ткачеве и его революционной теории.

Петр Никитич ТКАЧЕВ

Философы, теоретики и практические деятели должны бы быть по-настоящему связаны друг с другом тесными, неразрывными узами. Пока будет продолжаться их антагонизм, человечество не может подвигаться вперед.

П. Н. ТКАЧЕВ

Ближайшая цель революции должна заключаться в захвате политической власти, в создании революционного государства. Но захват власти, являясь необходимым условием революции, не есть еще революция. Это только ее прелюдия. Революция осуществляется революционным государством.

П. Н. ТКАЧЕВ

Петр Никитич Ткачев, идеолог русского революционного народничества, родился 29 июня (11 июля) 1844 г. в селе Сивцово Великолуцкого уезда Псковской губернии в семье мелкопоместных дворян… Он воспитывался во 2-й Петербургской гимназии, из 5-го класса которой поступил в 1861 г. на юридический факультет Петербургского университета. Однако учиться ему не пришлось: начались студенческие волнения, университет был закрыт, а Ткачев в числе активных участников волнений был заключен в октябре сначала в Петропавловскую, а затем в Кронштадтскую крепость, из которой был выпущен в декабре и по повелению царя оставлен в столице на поруках матери. Не имея возможности продолжать учебу в университете, он все же спустя семь лет сдал экстерном экзамены за полный его курс, представил диссертацию и получил степень кандидата права. Позже, критикуя Лаврова за оторванность от практики революционного движения, Ткачев так писал о себе: “С гимназической скамьи я не знал другого общества, кроме общества юношей, то увлекающихся студенческими сходками, то таинственно конспирирующих, то устраивающих воскресные школы и читальни, то заводящих артели и коммуны, то опять хватающихся за народное образование, за идею сближения с народом и опять и опять конспирирующих; я всегда был с ними и среди них - всегда, когда меня не отделяли от них толстые стены каземата Петропавловской крепости” (2. Т. 2. С. 10). Эта нацеленность на немедленное практическое решение задач революционного движения обусловила характерные черты социалистической концепции Ткачева.

Еще в гимназические годы Ткачев знакомится с социалистической литературой и прежде всего с изданиями Герцена и Огарева, со статьями Чернышевского и Добролюбова. Уже в юношеских стихах I860-62 гг., некоторые из которых (“14 декабря 1861 г. Памяти М. Л. Михайлова” и др.) ходили в списках, он проповедует идею крестьянской революции. С 1861 года вступив на революционный путь, Ткачев принимал активное участие в студенческом движении, в деятельности подполья 60-х годов, вследствие чего неоднократно подвергался обыскам, арестам, допросам, постоянно находился под надзором полиции, почти ежегодно отбывал тюремное заключение. В 1862 г. была обнаружена его причастность к кружку Л. Ольшевского, готовившемуся выпустить несколько прокламаций с призывом к свержению царизма, в 1865-бб гг. он был близок к организации Н. А. Ишутина - И. А. Худякова, в 1867-68 гг.- к “Рублевому обществу”, имевшему целью пропаганду в народе под видом странствующих учителей, в 1868 г. - к коммуне “Сморгонь” - предшественнице организации С. Г. Нечаева, в 1868-69 гг. он входил вместе с Нечаевым в руководящий комитет студенческого движения в Петербурге.

Литературная деятельность Ткачева началась в июне 1862 г., в 60-е годы раскрылся его литературный талант. Как один из идеологов революционного народничества, блестящий публицист и литературный критик, он сотрудничал в ряде прогрессивных журналов. Уже первые его статьи (в журналах “Время” и “Эпоха” братьев Ф. М. и М. М. Достоевских, в “Библиотеке для чтения” П. Д. Боборыкина), посвященные критике предполагающейся судебной реформы правительства, носили оппозиционный, революционно-демократический характер. В 1862-64 гг. в ряде статей Ткачев выдвигает идею изменения социальных отношений в России на социалистических началах с помощью устройства сети земельческо-промышленных воспитательных ассоциаций (особенно на незаселенных землях). Приблизительно к этому времени относится его знакомство и с некоторыми работами К. Маркса.

В декабре 1865 г. в “Русском слове” (в это время он был уже постоянным сотрудником демократических журналов “Русское слово” и “Дело” и фактически занял место Писарева, заключенного в Петропавловскую крепость) Ткачев впервые в русской легальной печати (в рецензии на книги Ю. Г. Жуковского) излагает основной тезис материалистического понимания истории К. Маркса из предисловия к его “К критике политической экономии”, пропагандируя его и в дальнейшем в своей упрощенной трактовке. В 1868 г. в приложении к книге Бехера печатает перевод устава I Интернационала вместе с уставом народного банка Прудона. К концу б0-х годов взгляды Ткачева складываются в концепцию политико-социальной революции в России, нашедшей выражение в “Программе революционных действий”, вышедшей из кружка Нечаева и Ткачева. Вообще многое из написанного Ткачевым или запрещалось, или не могло увидеть света по цензурным условиям, или отбиралось при арестах, поэтому когда в марте 1869 г. во время студенческих волнений Ткачев был снова арестован, следствие велось сразу по трем литературным обвинениям: за написание и издание воззвания “К обществу!”, содержащее требования студентов, за издание сборника “Луч” (выпущенного взамен запрещенного “Русского слова”) и за издание книги Э. Бехера “Рабочий вопрос”. На этот раз он провел в заключении в Петропавловской крепости почти четыре года, а в начале 1873 г. был отправлен в ссылку на родину, в Великие Луки, откуда в конце 1873 г. с помощью революционера М. В. Куприянова бежал за границу.

В Женеве и Лондоне Ткачев некоторое время пытался сотрудничать с П. Л. Лавровым в издании журнала “Вперед!”. Однако уже первые шаги Ткачева в эмиграции были отмечены резкой полемикой с Лавровым и Ф. Энгельсом (“Задачи революционной пропаганды в России. Письмо к редактору журнала “Вперед!” и “Открытое письмо Фридриху Энгельсу”, изданные в виде брошюр в Лондоне и в Цюрихе в 1874 г.), которая сразу же поставила его в изолированное положение в эмиграции.

„Ткачев считал политическую борьбу необходимой предпосылкой революции, но недооценивал решающую роль народных масс. По мнению Ткачева, революционное меньшинство должно захватить политическую власть, создать новое государство и провести революционные преобразования в интересах народа, которому остается лишь воспользоваться готовыми результатами. Он ошибочно считал, что самодержавное государство не имеет в России социальной почвы и не выражает интересы какого-либо класса. Ф. Энгельс выступил с критикой мелкобуржуазных воззрений Ткачева в статьях “Эмигрантская литература”“ ,- так характеризовал взгляды Ткачева советский Институт марксизма-ленинизма в комментариях к ПСС В.И. Ленина.

Выйдя из “Вперед!”, Ткачев нашел сторонников среди небольшого кружка русско-польских эмигрантов под названием “Cercle Slave” (“Славянский кружок”), с помощью которых в конце 1875 г. начал издавать в Женеве журнал “Набат”, заняв в нем положение редактора. “Набат” стал органом нового, близкого к бланкизму якобинского направления в революционном народничестве. В этот период Ткачев открыто излагал свои социалистические взгляды, рассматривая проблемы теоретического обоснования социалистического идеала, стратегии и тактики революционной борьбы. На страницах “Набата” он вел полемику с М. А. Бакуниным и П. Л. Лавровым. Идеи Ткачева, вначале не имевшие влияния и даже вызывавшие раздражение, к концу 70-х годов стали находить сторонников, по мере того как совершался в среде русских революционеров поворот к политико-социальным требованиям и методам революционной борьбы. Ткачеву и его приверженцам в 1877 г. удалось создать с помощью французских коммунаров-бланкистов (Э. Вайян, Е. Гранже, Ф. Курне и др.) строго законспирированное “Общество народного освобождения”, опиравшееся на некоторые кружки в России (в частности, Заичневского в Орле, И. М. Ковальского в Одессе). В 1880 году Ткачев сотрудничал а газете О. Бланки “Ni Dieu, ni Maitre” (“Ни бога, ни господина”),

Однако предубеждение против Ткачева оставалось настолько сильным, что “Народная воля”, деятельность которой, по словам В. И. Ленина, была подготовлена теоретической проповедью Ткачева (см.: Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 6, с. 173), отвергла предполагавшийся союз с “Набатом” и последний, после кратковременного выпуска в 1881 г. в виде газеты, перестал выходить. П. Н. Ткачев умер в 1885/86 году в Париже.

Идеология П.Н.Ткачева

Теоретические идеи Ткачева развивались в русле революционно-демократической материалистической традиции. Свою систему взглядов он называл “критическим реализмом”. Характерной особенностью отношения мыслителя к философии являлось стремление видеть в ней инструмент для реализации практических задач общественного движения. Философия, по его мнению, должна не уводить, не отвлекать от реальной жизни, а раскрывать суть происходящих процессов. Отсюда резкое неприятие идеалистической философии. Так, по мысли Ткачева, философия Гегеля кроме чисто исторического не имеет никакого значения, ставя “себе неразрешимые задачи, блуждая в неведомом мире “причин и сущностей”, недоступных человеческому пониманию, философия, очевидно, не имеет ничего общего с положительной наукой” (2. Т. 1. С. 112).

Позитивизм, получивший распространение в 60-е и 70-е годы, не остался без внимания Ткачева. Отношение мыслителя к этому направлению философии было неоднозначно; несомненно ему импонировала опора позитивизма на науку и научное знание, в нем он видел философию, противостоящую объективно-идеалистическим концепциям. В то же время по сравнению с П. Л. Лавровым в восприятии позитивизма П. Н. Ткачевым было больше критического отношения и по мере развития этого направления в России мыслитель все больше акцентировал внимание на его реакционном, идеалистическом характере.

Философские взгляды Ткачева объективно опирались на антропологический материализм, хотя сам он не причислял себя к этому направлению.

Большое влияние на Ткачева оказал марксизм, он воспринял его, как и другие идеологи революционного народничества, в форме экономического материализма, метафизически понятой обусловленности всех явлений общественной жизни экономическими отношениями, экономическим фактором. “Формы общежития вообще сведены к формам экономической жизни; доказано, что последние обусловливают собой первые, что каковы экономические отношения, таковы будут и отношения социальные, политические, нравственные и всякие другие; доказано, что экономические отношения в свою очередь обусловливаются отношениями труда к производству. Таким образом, социальный вопрос со всей его запутанной сложностью свелся к вопросу об отношениях труда к производству, т.е. к рабочему вопросу” (2. Т. 1. С. 303-304). Однако диалектически применить этот принцип в рамках антропологической философии и метафизического мышления Ткачев не мог. Отсюда непоследовательность, возможные исключения, предполагающие, что в определенных конкретно-исторических условиях исходными могут быть психологические, нравственные, т.е. идеальные, факторы общественного развития.

Следует отметить, что Ткачев чаще и настойчивее других идеологов революционного народничества обращался к экономическому принципу, который в ряде случаев приводил к определенным результатам. Опираясь на анализ экономического развития, он с материалистических позиций раскрывал процесс перехода от феодальных к капиталистическим общественно-экономическим отношениям в Европе, верно раскрывал противоречия капитализма. “Коллективный труд многих является теперь главным и даже единственным средством увеличения средств к существованию немногих, поэтому само собой понятно, что возможно выгоднейшая для моего и наименее выгоднейшая для твоего эксплуатация этого труда служит для “немногих” самым надежным и могущественным орудием взаимной борьбы”, - делал вывод мыслитель (3. Т. 4. С. 295).

Концепция общественного развития.

Теория прогресса Ткачева есть, по сути, теоретическое обоснование его социализма. Теорию прогресса мыслитель разрабатывал как результат анализа социальных явлений, полемики с позитивистской социологией, с концепцией прогресса Лаврова.

Ткачев стремился к материалистическому пониманию общественного развития. Опираясь на экономический принцип, он критиковал идеализм теории исторического развития О. Конта. “Исходная точка зрения Конта приводит его к тому заключению, что законы мышления суть в то же время и законы социального развития” (2. Т. 1. С. 202). Природа и общество, по мнению Ткачева, развиваются в рамках объективного, закономерного процесса. Однако законы развития имеют свои специфические особенности. Он критиковал органицизм Спенсера, полагая, что отождествление законов природы и общества приводит к фаталистическому пониманию общественного развития. Если законы природы вечны, однообразны, строго детерминированы, то, “напротив, законы, которыми управляется общество, не отличаются ни одним из этих свойств, являясь всегда продуктами самого общества, т.е. продуктами человеческой воли и человеческого расчета” (2. Т. 1. С. 183-184).

В раскрытии специфики общественных законов очевидно стремление мыслителя выйти за рамки механистического детерминизма, раскрыть специфику общественного развития, обосновать активную роль человека как субъекта, наделенного сознанием, волей. Человек потому значителен, что он “не ящера и не муравей, что он не должен быть ослом, что он всегда может по своему произволу изменять условия окружающей его жизни, что законы развития гражданского общества не имеют не единой черты той непреложности, вечности и неизменности, которой запечатлены законы природы” (2. Т. 1. С. 385). Проблема для Ткачева заключалась в том, чтобы преодолеть фатализм в понимании общественного развития, обосновать роль человека как субъекта в рамках закономерного процесса общественного развития.

Эту проблему Ткачев пытался решить полемизируя, с одной стороны, с органицизмом и социал-дарвинизмом, с другой - с “субъективной” социологией Лаврова. Ткачев отрицал возможность применения к обществу предлагаемого органицистами критерия развития органического мира - дифференцирования органов. Он утверждал, что общество, “доведя специализацию труда до известного пункта (в период мануфактурной промышленности), стремится затем обобщить, ободноформить специализированный труд, сделать разделение между людьми ненужным, излишним” (2. Т. 1.С. 390). Хотя Ткачев критиковал органицизм, он в то же время испытал его влияние.

По-своему он относился и к социал-дарвинизму. Борьба за существование применительно к обществу, считал Ткачев, есть борьба за обладание средствами производства, за капитал, она “составляет такую же выдающуюся и характеристическую черту в истории гражданского общества, как борьба за существование в истории органической природы” (2. Т. 1. С. 432). Если в природе борьба за существование является источником прогресса, то в обществе она не выходит за “юридические рамки”, которые позволяют эксплуатировать чужой труд, приводят к деградации человека как вида. “В самом деле, среди рабочего населения антагонизм индивидуальности и генезис распадается, как мы видим, в регресс индивидуальности, в вырождение расы; он приводит к истощению физических и психических сил организма, к бедности, болезням и чрезмерной смертности” (2. Т. 1. С. 450). Следовательно, в эксплуататорском обществе борьба за существование приводит к регрессу человека как вида.

В природе, по мнению мыслителя, борьба за существование есть регулятор индивидуальных потребностей особей. В обществе эту функцию должно взять само общество, “тогда не будет повода к борьбе, потому что каждый будет и - что главное - будет желать иметь только столько, сколько он может иметь, не нарушая ничьих прав, не посягая на доли своих ближних” (2. Т. 1.С. 459). Значит, прогресс в обществе, по мысли Ткачева, возможен только в результате устранения борьбы за капитал, в результате социальной революции и реализации социалистического идеала.

Антагонистическое общество регрессивно, общественный прогресс может быть только в социалистическом обществе, в котором исчезнет борьба за капитал.

“...Представлять себе всемирную историю идущей гладко и аккуратно вперед, без гигантских иногда скачков назад, - писал В. И. Ленин,- недиалектично, ненаучно, теоретически неверно” (1. Т. 30. С. 6). Ткачев верно констатировал противоречивость общественного развития, рост материального производства, усиление эксплуатации. Однако под прогрессом он понимал постепенную эволюцию индивидуума, отсюда отрицание материального производства как критерия прогресса, неприятие прогресса как противоречивого процесса, проявляющегося в форме социальной борьбы.

Ткачев выделял три элемента прогресса - движение, определенное направление и цель. В неорганической природе присутствуют только первые два элемента, цель отсутствует. Но уже на уровне биологического развития присутствуют все три элемента, включая цель. “Иными словами, жизнь есть некоторое движение частиц организма, постоянно следующее по известному направлению с целью сохранить свое подвижное равновесие, приспособиться к движеньям внешних частиц, окружающих организм” (2. Т. 1. С. 485). Для исследования общественного развития необходимо “найти критерий исторического, социального процесса, нам нужно знать только цели социальных форм, а не законы их движения” (2. Т. 1.-С. 496). Ткачев полагал, что в общественном развитии только цели могут быть известны, а законы развития - нет, значит, критерий прогресса идентичен его цели. То есть Ткачев, принимая за критерий общественного прогресса его цель, рассматривал прогресс не как сущее, объективно необходимое, а как должное, как идеал, выработанный личностью.

Пытаясь преодолеть субъективизм, Ткачев утверждал, что цель, являющаяся критерием прогресса, должна иметь объективный характер. Такой объективной основой может быть стремление человека к счастью. “Все согласны также в том, что совокупность всех этих жизненных целей человека может быть сведена, или лучше сказать, заключена в одной цели - в стремлении человека к счастливой жизни, к счастью” (2. Т. 1. С. 499). В свою очередь, возникал вопрос: в чем заключается объективная основа человеческого счастья? Ткачев отвечал на него: “Человеческое общежитие не может иметь другой задачи, как способствовать осуществлению жизненных целей образующих его индивидов. Жизненная цель каждого индивида состоит в сохранении и поддержании своей индивидуальности” (2. Т. 1. С. 507). Таким образом, он опирался на идеи органицизма Спенсера. Объективным критерием общественного прогресса выступает не уровень развития материального производства, а натуралистически понимаемое поддержание и сохранение индивидуума, удовлетворение его потребностей.

С методологических позиций антропологического материализма, опираясь на натуралистически понимаемые потребности человека, теоретически преодолеть субъективизм в понимании общественного развития было невозможно. Критикуя субъективизм Лаврова, Ткачев оставался в его рамках; критикуя органицизм Спенсера, Ткачев вынужден опираться на его понятия. “Итак, установление возможно полного равенства индивидуальностей (это равенство не должно смешивать с равенством политическим и юридическим или даже экономическим - это равенство органическое, физиологическое, обусловленное единством воспитания и общностью условий жизни) и приведение потребностей всех и каждого в полную гармонию со средствами к их удовлетворению - такова конечная, единственно возможная цель человеческого общества, таков верховный критерий исторического социального прогресса”,-делал вывод мыслитель (2. Т. 1. С. 508).

Было бы неверно на основании вышеизложенного делать однозначное заключение о субъективизме Ткачева, хотя методологическая база для этого очевидна. Однако необходимо отметить, что тенденция к реализму, к объективному анализу, к материалистическому пониманию общественного развития выражена у него достаточно четко. Констатируя антагонизм частных интересов в капиталистическом обществе как регрессивное явление, Ткачев выделял также и прогрессивные элементы. “Таким элементом является в экономической области пролетариат, в политической и юридической - те институты, которые основываются на понятии юридической и политической равноправности всех граждан. Наконец, одним из таких элементов можно считать стремление масс развить в себе некоторые умственные способности - стремление, логически вытекающее из того положения, в которое новейшая промышленность ставит городских рабочих” (2. Т. 1. С. 511). Здесь явственно прослеживается тенденция представить общественное развитие как диалектически противоречивый процесс - тенденция, ориентировавшая мыслителя на преодоление социального утопизма.

Анализируя теорию общественного развития Ткачева, можно сделать вывод о том, что из-за ограниченности методологической базы он не смог преодолеть критикуемый им субъективизм. Значит, тенденция, ведущая к волюнтаризму, безусловно была, отрицать ее нельзя, и она в значительной степени определяла его учение о социальной революции, хотя безусловно прав Б. М. Шахматов в том, что отождествлять Ткачева и Бланки неправомерно (4. С. 219-222). Однако Ткачев под влиянием марксизма стремился раскрыть объективную основу общественного развития, рассматривать его как объективно обусловленный, закономерный, диалектически противоречивый процесс, но, повторяем, не смог преодолеть субъективизм.

(Продолжение следует).

П.Н.Ткачёв о революции, партии и терроризме.

"Петр Никитич Ткачев родился в 1844 г. в небогатой помещичьей семье. Он был еще в 60-х годах известным публицистом и критиком, и одним из самых ярых максималистов, которые когда либо существовали в России. За участие в петербургских студенческих беспорядках он в 1861г. сидел в Кронштадтской крепости.

По выходе из крепости он, по рассказу его родной сестры Анны Аненской, известной писательницы детских рассказов, говорил, что он тогда для успеха революции проповедовал, что революция могла произойти скоро, предлагал срубить головы всем без исключения жителям Российской Империи старше 25-ти лет. Позже он отказался от этой идеи (А. Аненская. Из прошлых лет, “Русское богатство”, за 1913 г. Книга 1, стр. 63.). В 1862 г. он вновь был арестован за хранение революционной прокламации и был приговорен к заключению в крепость на три года. Еще до того, началась его литературная деятельность. По выходе из Петропавловской крепости в 1865 г. он стал одним из ближайших сотрудников радикального журнала “Русское слово”, а после закрытия этого журнала правительством - созданного на смену “Русского слова” - журнала “Дело”. В 1867-1868 г.г. он был связан с различными нелегальными революционными кружками. В 1868 г. он сблизился с Нечаевым и позже вместе с Нечаевым составил “Программу революционных действий”. В марте 1869 г. Ткачев вновь был арестован и в июле 1871 г. за составление революционной прокламации был приговорен к тюремному заключению на один год и четыре месяца. По отбытии этого наказания, Ткачеву предстояла ссылка в Сибирь, но благодаря хлопотам его матери, она была заменена ему высылкой на родину. В 1873 г. он бежал заграницу. В конце 1875 г. он начал издавать революционный журнал “Набат”, который с перерывами выходил до 1881 г. В своем журнале “Набат” Ткачев проповедовал захват власти меньшинством и диктатуру революционного меньшинства для перестройки общества на коммунистических началах.

“Народ, - писал Ткачев, в своей статье “Народ и революция”, - не может себя спасти, сам себе предоставленный, не может устроить свою судьбу сообразно своим реальным потребностям, не может провести и осуществить в жизни идею социальной революции”.

Только революционное меньшинство может, по мнению Ткачева, “положить основание новому разумному порядку общежития”. Народ в революции явится только в качестве “разрушительной силы”, действие которой направляется революционным меньшинством.

“Отношение революционного меньшинства к народу и участие последнего в революции, - писал Ткачев, - может быть определено следующим образом: революционное меньшинство, освободив народ из-под ига гнетущего его страха и ужаса перед властью предержащей, открывает ему возможность проявить свою разрушительно-революционную силу и, опираясь на эту силу, искусно направляя ее к уничтожению врагов революции, оно разрушает охраняющие их твердыни и лишает их всяких средств к сопротивлению и противодействию. Затем пользуясь своей силой и своим авторитетом, оно вводит новые прогрессивно коммунистические элементы в условия народной жизни”.

Только овладев государственным аппаратом, революционная партия сможет приступить к выполнению своих реформаторских планов, в результате которых будет создано коммунистическое общество.

“Захват власти, - писал Ткачев, - это только прелюдия революции”. Овладение государственным аппаратом является первым и необходимым условием, без достижения которого революционная партия не может приступить к выполнению своих задач по перестройке общества на коммунистических началах”.

“Революция, - пишет Ткачев, - осуществляется революционным государством, которое с одной стороны борется и уничтожает консервативные элементы общества, упраздняет все те учреждения, которые препятствуют установлению равенства и братства; с другой - вводит в жизнь учреждения, благоприятствующие их развитию. Таким образом, захватив власть, революционная партия ведет деятельность двоякого рода - “революционно-разрушительную” с одной стороны, и “революционно-устроительную” - с другой. “Насильственным переворотом не оканчивается дело революционеров. Захватив в свои руки власть, они должны суметь удержать ее и воспользоваться ею для осуществления своих идеалов”. Ткачев также проповедовал создание строго централизованной и дисциплинированной революционной организации для захвата власти.

“Успех революции - писал он, - возможен только при создании организации, сплачивающей разрозненные революционные элементы в одно живое тело, действующее по одному общему плану, подчиняющееся одному руководству - организации, основанной на централизации власти и децентрализации функций”. (“Набат”. 1875 г. Глинский, том 1, стр. 506-510).

Только такая организация способна, по мнению Ткачева, подготовить и осуществить государственный переворот.

“Для захвата власти - говорит Ткачев, нужен заговор. Для заговора - организация и дисциплина: Если ближайшая, практически-достижимая задача революционеров сводится к насильственному нападению на существующую политическую власть с целью захвата этой власти в свои руки, то отсюда само собой следует, что к осуществлению именно этой-то задачи и должны быть направлены все усилия истинно-революционерной партии. Осуществить ее всего легче и удобнее посредством государственного заговора...

Организация, как средство дезорганизации и уничтожения существующей правительственной власти, как ближайшая, насущнейшая цель - такова должна быть в настоящее время единственная программа деятельности всех революционеров”.

По свидетельству Льва Дейча, идеи Ткачева “приводили не только в крайнее негодование, но прямо в ужас тогдашних революционеров”.

Ткачев первым осуществил теоретическое осмысление террора как средства политической борьбы, дал санкцию стихийно возникшей в гуще народнического движения террористической практике по отношению к шпионам, предателям, а затем и представителям власти. "Революционный терроризм, - заявлял Ткачев, - является... не только наиболее верным и практическим средством дезорганизовать существующее полицейско-бюрократичекое государство, но является единственным действительным средством переродить холопа-верноподданного в человека-гражданина". Ткачев как революционный мыслитель выразил предел радикализма в истории русского революционного движения, предел, который, по существу, оказался тупиком. Этот радикализм, торопивший революцию во что бы то ни стало, был неотделим от антидемократизма, который порождал взгляд на народ как на "мясо революции", как на объект социального реформаторства; народ, который сам не сознает, в чем его счастье. Отсюда абсолютизация власти благодетелей, абсолютизация диктатуры, принципа насилия. Успех революции, средства достижения ее идеалов ставятся выше общечеловеческой морали. Эта традиция, не Ткачевым начатая, но им теоретически обоснованная и энергично внедрявшаяся в сознание участников общественной борьбы, встречала противодействие и в массе революционеров, и со стороны ведущих народнических идеологов. Бакунин и Лавров указывали на опасность абсолютизации абстрактной теории, насильственно внедряемой в жизнь. Оценивая значение идей П.Н. Ткачева для русской политической мысли и революционно-освободительного движения, Н.А. Бердяев пишет: "Он был единственный из старых революционеров, который хотел власти и думал о способах ее приобретения. Он государственник, сторонник диктатуры власти, враг демократии и анархизма. Революция для него есть насилие меньшинства над большинством... Ткачев более предшественник большевизма, чем Маркс и Энгельс"