Кто такие сионисты еврейский заговор. Заговор против славян. Незримое мировое правительство.Доказательства его существования

Россия стала родиной самого современного кровавого навета, сочинения «Протоколы сионских мудрецов». 24 «протокола» - подложный документ, в котором излагаются планы евреев по установлению мирового господства и разрушению христианского мира. В 1905 году разразилась Первая русская революция, и в том же году религиозный писатель-антисемит С. А. Нилус опубликовал полный текст «Протоколов». Книга скорее всего была написана или скомпилирована полицейским М. Головинским по инициативе начальника международного отделения царской охранки в Париже и вице-директора Департамента полиции в 1905–1906 годах П. И. Рачковского.

Октябрьская революция внесла коррективы в миф о «заговоре сионских мудрецов». В документе, якобы найденном у убитого командира Красной Армии, еврея Зундера (Цундера) в 1918 году, «еврейский заговор» отождествляется с Октябрьской революцией. Осовремененная подделка прибыла в 1919 году в Берлин благодаря деятельности двух белоэмигрантов и черносотенцев П. Н. Шабельского-Борка и Ф. В. Винберга. По мнению английского исследователя Нормана Кона, высказанного в книге «Благословение на геноцид: миф о всемирном заговоре евреев и «Протоколы сионских мудрецов» (1967), Винберг познакомился с первым переводчиком «Протоколов» на немецкий язык Людвигом Мюллером. В Берлине Винберг и Шабельский-Борк сотрудничали в ежегоднике «Луч света», третий номер которого (май 1920 года) содержит полный текст книги Нилуса. Все номера ежегодника навязчиво толковали о наличии еврейско-масонско-большевистского заговора, как и книга самого Винберга «Крестный путь», которая была переведена на немецкий язык. На немецком языке Винберг осуждал Веймарскую республику и Советскую Россию и «объяснял» их сходство: «Общая связь и нашей, и немецкой революции заключается в том, что оба государственных переворота совершены искусственным путем, посредством мировой, всюду раскинутой сети интриг и тайных происков еврейско-масонских организаций. В этих организациях масонство низшими слоями своими играет роль слепого орудия знаменитого «Всемирного еврейского совета», а высшие слои (степени) масонства совершенно поглощены и заполнены евреями, так что высшее управление сосредоточено исключительно в еврейских руках». Все эти рассказы о еврейских заговорах звучали на немецком языке. Винберг был прав, утверждая, что в Германии «Протоколы» будут иметь успех.

Как отмечает Кон, «если с момента основания в 1919 году нацистская партия уже отличалась безудержным антисемитизмом, то ненависть к русскому коммунизму захлестнула ее лишь в 1921-1922 годах, прежде всего, очевидно, благодаря Розенбергу. Он стал связующим звеном между русскими антисемитами-черносотенцами и германскими антисемитами-расистами». Уже в 1920 году Германию наводнили сотни тысяч экземпляров «Протоколов» и комментариев к ним. Российский антисемитизм обогатил германский. Новая порция клеветы породила новое кровавое антиеврейское шествие по Европе. В 1922 году от рук убийц-германских националистов пал министр иностранных дел, еврей Вальтер Ратенау, названный ими «сионским мудрецом». Альфред Розенберг, официальный идеолог нацистской партии, в памфлете «Чума в России» утверждал, что Ратенау и ему подобные «уже давно созрели для тюрьмы и виселицы». Эта его статья была напечатана многими газетами за две недели до убийства министра.

В 1923 году Розенберг издал книгу, озаглавленную «Протоколы сионских мудрецов и еврейская мировая политика», которая за один год выдержала три издания. «Менее чем за два года после прихода Гитлера к власти, – пишет Кон, – интеллектуальный и нравственный уровень в Германии упал так низко, что министр просвещения смог объявить «Протоколы» одной из главных книг для чтения в школах». Эта фальшивка заняла почетное место в системе воспитания ненависти к евреям. Гитлер приветствовал «Протоколы», хотя задолго до написания «Майн Кампф», в 1921 году корреспондент лондонской «Таймс» в Стамбуле Филипп Грейвс уже доказал, что это фальшивка. «Распространение еврейского народа, на котором основано его существование во все времена, – писал Гитлер в «Майн Кампф», - показано самым великолепным образом в «Протоколах сионских мудрецов», которые евреи так ненавидят». Нацисты подхватили легенду об опасности еврейского засилья, унесшую жизни сотен тысяч евреев. События Второй мировой войны показали небольшой группе физиков-евреев, что мощь нацистов может резко возрасти благодаря великому научному открытию. Евреи, работавшие над проектом, описанным в этом очерке, стремились предотвратить продолжение Катастрофы. «Протоколы» этих атомных мудрецов не написаны. Ответ прозвучал не на бумаге, а в деле.

Критическая масса – минимальная масса делящегося вещества, при которой в нем может происходить самоподдерживающаяся, цепная ядерная реакция деления в атомной бомбе.

Критическая встреча – встреча, разрушившая одно из самых плодотворных сотрудничеств в истории науки, уничтожившая надежды обеих сторон на взаимопонимание, превратившая друзей во врагов, подорвавшая веру в человеческие ценности, превосходящие славу, приоритет в науке и преданность отчизне, приведшая двух великих людей к великим поражениям. В критической встрече исчезла критическая масса душевных связей, обеспечивавшая цепную реакцию творческого общения и приведшая ранее к решению одной из самых сложных загадок природы.

«Технический прогресс одаривает нас все более совершенными средствами для движения вспять» – писал Олдос Хаксли. Во время Второй мировой войны США сбросили две атомные бомбы на Японию. На этом война завершилась. Бомбы предполагалось сбросить на Германию, но война с последней окончилась раньше, чем изготовление бомб. Если бы бомбы были сброшены на Германию, ход истории мог бы быть совершенно иным. Евреи были бы не единственными главными жертвами войны: инициаторы и организаторы войны, осуществлявшие окончательное решение еврейского вопроса, были бы в числе тех, против которых было применено ядерное оружие. Крематории, газовые камеры, расстрелы и повешения без суда, превращение человеческого тела в мыло, в кожу для сумок и чемоданов, изготовление париков и матрацев из женских волос и сельскохозяйственных удобрений из пепла сожженных еврейских трупов – не конвенциальное оружие, примененное против евреев, - были бы поставлены в один ряд с ядерным сжиганием людей заживо, радиационным поражением и связанными с ним генетическими мутациями на поколения вперед.

Конец Второй мировой войны был отмечен не только изготовлением американских ядерных бомб, но и не изготовлением ядерной бомбы нацистами. Если бы немцы добились успеха в военном ядерном проекте, Гитлер продолжал бы властвовать в Германии и Европе. Но Германия, в которой во время войны были выдающиеся физики-ядерщики во главе с Вернером Гейзенбергом, не сконструировала ядерную бомбу.

В 1927 году двадцатишестилетний Гейзенберг стал профессором Лейпцигского университета и самым молодым профессором в истории Германии. В 1933 году он стал в 32 года самым молодым в мире Нобелевским лауреатом за формулировку принципа неопределенности и большой вклад в создание квантовой механики (он получил премию за 1932 год). Одна из гипотез неудачи немцев в атомном проекте: великий Гейзенберг совершил великую ошибку, неправильно рассчитав критическую массу ядерного горючего. Он определил ее в 15 тонн, в то время как она примерно в тысячу раз меньше: хиросимская бомба весила 56 килограммов. Сам Гейзенберг, в отличие от его многочисленных критиков и обвинителей в сотрудничестве с нацистами, отрицал, что производил расчет критической массы (свои занятия расчетами критической массы и ошибку в них он признал в августе 1945 года, после бомбардировки Хиросимы, в беседе с автором открытия расщепления ядра, Нобелевским лауреатом (1944), немецким химиком Отто Ганном, записанной на магнитофон подслушивающим устройством, установленным английской разведкой в месте пребывания интернированных после войны немецких ядерщиков в Фарм-Холле в Англии).

8 мая 1924 года два немецких лауреата Нобелевской премии по физике Филипп Ленард (1905) и Иоганн Штарк (1919) поддержали в «Великогерманской газете» программу НСДАП Гитлера. Ленард и Штарк были членами группы, состоявшей из 30 физиков, выдвинувших концепцию «немецкой физики». Они отвергали новую квантовую физику и теорию относительности как догматические теории, не имеющие отношение к действительности. Они утверждали, что правильный подход к объяснению физических явлений должен быть основан на классической физике, которую теснят «ложные» теория относительности и квантовая механика, выдуманные евреями.

Ленард и Штарк считали, что верное описание действительности дает анализ эксперимента в рамках наглядных представлений классической физики, подрываемой абстрактной «еврейской физикой». Они и их единомышленники считали, что «правильное классическое» понимание физики дается только арийцам. Группа Ленарда и Штарка называла себя «национальными исследователями». Квантовую механику и теорию относительности они именовали «мировым еврейским блефом». По их мнению, в физике сложился еврейский заговор против истины.

Австрийский журналист еврейского происхождения Роберт Юнг в книге «Ярче тысячи солнц» об истории создания американской ядерной бомбы (1958) писал: «Ученый мир Веймарской республики не принимал всерьез экскурсы немногих из своих членов в туманные области демагогического расизма. Пока еще профессиональные достижения ценились больше, чем что-либо другое. Приверженцы «германской физики», превратившиеся в агитаторов, недолго привлекали к себе внимание, и их «несуразным выкрикам» не придавалось никакого значения».

Умные физики-евреи не обращали внимания на крикунов-националистов. Они были рационалистами. Они считали, что абсурд не может победить. Но абсурд победил: иррациональные нацисты захватили власть над разумом. 17 апреля 1933 года лауреат Нобелевской премии по физике (1925) еврейского происхождения Джеймс Франк, выходя в отставку, заметил: «Нас, немцев еврейского происхождения, рассматривают ныне как чужестранцев и как врагов в своей стране». Полная эмансипация евреев в Веймарской республике была неокончательной: «немцы еврейского происхождения» оказались чужестранцами.

В июле 1937 года в официальном органе СС газете «Черный корпус» Иоганн Штарк опубликовал статью «Белые евреи в физике». В ней проводилось деление на ошибочную еврейскую (теоретическую) и правильную арийскую (экспериментальную) физику. Теоретик (немец) Гейзенберг был одним из главных объектов критики. Штарк обвинил его в том, что тот не вступил в национал-социалистическую партию, отказался подписать составленный Штарком манифест ученых в поддержку Гитлера и пропагандировал теорию относительности Эйнштейна. Штарк писал: «В 1933 году Гейзенберг одновременно с учениками Эйнштейна – Шредингером и Дираком – получил Нобелевскую премию. Это решение, находящийся под еврейским влиянием Нобелевский комитет принял демонстративно, это прямой вызов национал-социалистической Германии. Гейзенберг принадлежит к наместникам еврейства в жизни немецкого духа. Эти люди должны исчезнуть так же, как и сами евреи».

Гейзенберг был крайне обеспокоен статьей и в попытке оправдаться написал рейхсфюреру СС Гиммлеру письмо. Гейзенберга стали вызывать на допросы в берлинское отделение гестапо на Принц-Альбрехт-штрассе. Следствие длилось почти год. Все обвинения были сняты. Вскоре Гейзенберг получил престижные назначения: он возглавил Институт физики общества имени кайзера Вильгельма и стал профессором Берлинского университета. Он мог свободно ездить по оккупированной Европе. Летом 1939 года ему было разрешено посетить США. Он возглавил немецкий ядерный проект. Все говорило о том, что он пользовался необычайным доверием нацистского руководства.

В 1941 году гитлеровские дивизии высадились в Северной Африке, захватили Югославию и Грецию и в сентябре 1941 года успешно наступали на Москву. Многие в Третьем рейхе считали, что победа близка. В этот момент Гейзенберг совершил поездку в оккупированный Копенгаген и встретился со своим учителем и главным коллегой по созданию квантовой механики Нильсом Бором.

Эйнштейн писал о Боре: «Мне всегда казалось чудом, что этой колеблющейся и полной противоречий основы оказалось достаточно, чтобы позволить Бору – человеку с гениальной интуицией и тонким чутьем – найти главнейшие законы спектральных линий и электронных оболочек атомов, включая их значение для химии. Это мне кажется чудом и теперь (Эйнштейн писал эти строки через 36 лет после открытия атома по Бору. – А. Г .). Это наивысшая музыкальность в области мысли». В 1922 году, когда Бор получил Нобелевскую премию за квантовую теорию атома, Эйнштейн в письме к знаменитому физику Паулю Эренфесту писал о нем: «Он настоящий гений. <...> Я абсолютно уверен в способе его мышления».

Бор, несомненно, открыл Гейзенберга. Встретившись с ним в Геттингенском университете в 1922 году, он привел двадцатилетнего ученого в атомную физику. Об этой встрече Гейзенберг писал: «После окончания дискуссии он (Бор. – А. Г .) подошел ко мне и предложил прогуляться в Гайнберге, в окрестностях Геттингена, на что я, конечно, охотно согласился. Бродя по заросшим лесом холмам Гайнберга, мы <...> впервые подробно обсудили основные физические и философские проблемы современной атомной теории, и эта беседа <...> оказала решающее влияние на мой дальнейший жизненный путь». В дискуссиях, проводившихся в совместных походах, в плаваниях на яхте, на лыжных и велосипедных прогулках на протяжении ряда лет учитель и ученик в тесном сотрудничестве создавали квантовую механику. Для Гейзенберга Бор был главной фигурой в науке. Их плодотворное сотрудничество длилось много лет. В дискуссиях с Бором родилось главное детище Гейзенберга – принцип неопределенности.

После Второй мировой войны физика стала больше чем наукой. Создание ядерной бомбы дало физикам статус наибольшего благоприятствования, который получают люди, умеющие эффективно убивать. Умение тотально уничтожать пользуется огромным уважением у тех, кого учили и учат: «не убий»! В 1941 году физика еще была одной из областей знания, могущих взволновать своими проблемами лишь небольшое число ученых чудаков, но уже зрели гроздья гнева. Некоторые понимали, какая огромная разрушительная сила таится в ядрах атомов. Но в 1941 году физики точно не знали, можно ли создать ядерную бомбу. Возникла сложная технологическая задача смертоносного использования ядерной энергии.

В 1941 году к этой загадке прибавилась новая: почему Гейзенберг приехал в оккупированный Копенгаген? Он не мог не понимать, что его встреча, его, представителя оккупантов и состоявшего у них на службе, с представителем оккупированной нации не обрадует его учителя. Какова была цель его миссии? Что произошло на встрече между Бором и Гейзенбергом? Содержание встречи точно не известно. Ясно одно: после этой встречи от дружбы Бора и Гейзенберга не осталось ничего.

В 1958 году при жизни Бора (он умер в 1962 году) Роберт Юнг писал, что на той встрече Гейзенберг предложил Бору секретный план, который датчанин не поддержал. Суть плана: соглашение физиков враждующих сторон – антигерманских союзников и Германии – по предотвращению создания ядерной бомбы в их странах. Юнг опирался на ряд неопределенных и противоречивых свидетельств Гейзенберга, который хоть и не был подвергнут преследованиям за сотрудничество с нацистами, чувствовал осуждение многих физиков. Бор молчал.

В 1998 году в Лондоне была поставлена пьеса английского драматурга Майкла Фрэйна «Копенгаген». В ней автор описывает встречу Бора и Гейзенберга в 1941 году. В 2000 году Фрэйн получил престижную премию за лучшее театральное произведение на английском языке. Резонанс пьесы был колоссальный. Появились многочисленные интерпретации происшедшего во время встречи и ее влияния на развитие немецкого атомного проекта.

В пьесе вновь фигурирует гейзенберговская версия содержания встречи в Копенгагене – отрицание факта расчета им критической массы и предложение заключить международный союз физиков обеих воюющих сторон против создания ядерного оружия. Автор не настаивает на этой версии, в тексте звучит и другая интерпретация, но в описании встречи ощущается неопределенность. Успех пьесы был столь большим, что дети Бора решили опубликовать черновики писем, написанных, но не отправленных их отцом Гейзенбергу в 1958 году. Письма были заложены в экземпляре книги Юнга, прочитанной Бором. Архивы Бора должны были быть опубликованы в 2012 году, через 50 лет после смерти ученого. Пьеса Фрэйна ускорила публикацию архивов на 10 лет. Через 40 лет после смерти Бора и через 26 лет после смерти Гейзенберга (он умер в 1976 году) был пролит свет на содержание таинственного разговора двух коллег, друзей и врагов.

«Дорогой Гейзенберг! Я прочитал книгу Роберта Юнга «Ярче тысячи солнц». <...> И думаю, вынужден сказать вам, как глубоко я удивлен тем, насколько вам отказывает память. <...> Я лично помню каждое слово наших бесед, происходивших на фоне глубокой печали и напряжения для всех нас здесь, в Дании. В особенности сильное впечатление на меня и на Маргрет (супруга Бора. – А. Г. ) , как и на всех в институте, с кем вы с Вейцзекером (известный немецкий физик, ездивший тогда с Гейзенбергом в Копенгаген. – А. Г .) разговаривали, произвела ваша абсолютная убежденность в том, что Германия победит и что посему глупо с нашей стороны надеяться на другой исход войны и проявлять сдержанность по поводу германских предложений о сотрудничестве. Я также отчетливо помню нашу беседу у меня в кабинете в институте, в ходе которой вы в туманных выражениях говорили так, что ваша манера не давала мне повода усомниться: под вашим руководством в Германии делается все, чтобы создать атомную бомбу. <...> Я молча слушал вас, поскольку речь шла о важной для всего человечества проблеме, в которой, несмотря на нашу дружбу, нас следовало рассматривать как представителей двух противоположных сторон смертельной битвы...». В 1961 году, во время пребывания в Москве, Бор сказал академику Аркадию Мигдалу: «Я понял его отлично. Он предлагал мне сотрудничать с нацистами».

Впоследствии Гейзенберг не смог последовательно объяснить свой приезд в Копенгаген. Он звучал противоречиво и неопределенно. Однако можно предположить, что ученый был весьма озабочен. В июле 1941 года в стокгольмской газете было опубликовано известие об американском эксперименте по созданию ядерной бомбы. В газете Stockholms Tidningen было написано: «По сообщениям из Лондона, в Соединенных Штатах проводятся эксперименты по созданию новой бомбы. В качестве материала в бомбе используется уран. При помощи энергии, содержащейся в этом химическом элементе, можно получить взрыв невиданной силы. Бомба весом 5 килограммов оставит кратер глубиной в один и радиусом 40 километров. Все сооружения на расстоянии 150 километров будут разрушены».

Гейзенберг был очень обеспокоен этим сообщением и обуреваем желанием узнать правду с помощью Бора. Возможно, он решил выяснить, поддерживает ли Бор связь с английскими и американскими коллегами для конструирования бомбы. Не исключено, что он хотел понять, не придумал ли Бор способ создания ядерной бомбы, о котором Гейзенберг не знал. Он хотел привлечь Бора к сотрудничеству в атомном проекте. Однако, может быть, Гейзенберг желал защитить своего учителя, «наполовину еврея», от преследования нацистов. Могло быть и так: Гейзенберг хотел продемонстрировать, как высоко он поднялся в Германии, но остался другом, коллегой и учеником Бора. После войны родилась легенда о том, что Гейзенберг отправился к Бору за советом – допустимо ли участие физиков в создании смертоносного оружия.

По словам немецкого ученого, Бор сказал, что применение ядерной энергии в военных целях неизбежно и оправданно. С годами Гейзенберг трансформировал свою версию и превратил ее в попытку организации международного заговора физиков против создания ядерного оружия. Он распространял легенду о сопротивлении немецких физиков Гитлеру, пересказанную им Юнгу. Но после выхода книги «Ярче тысячи солнц» Юнг изменил свое мнение и назвал версию о пассивном сопротивлении немецких физиков нацистам «мифом».

Американский биограф Гейзенберга Дэвид Кэссиди пишет: «Взгляды Гейзенберга в этот период ничем не отличались от взглядов других патриотически настроенных немцев нееврейского происхождения в артистических, академических или военных кругах. Эти социальные группы горячо поддерживали политику Германии во имя немецкой нации. Когда немецкая армия победным маршем шла по Европе в первые годы войны, эти круги приветствовали сообщения о победах на фронтах». Вполне возможно, что Гейзенберг считал, что, если война затянется, победу в ней можно одержать лишь с помощью ядерной бомбы, и этим объяснялся его визит в Копенгаген. Такую интерпретацию выдвинул сын Бора Оге, лауреат Нобелевской премии по физике (1975), в своем пересказе разговора с отцом: «В частной беседе с моим отцом Гейзенберг поставил вопрос о военном использовании атомной энергии. Отец был очень сдержан и выразил свой скептицизм, учитывая огромные технические трудности, с которыми нужно было справиться. Но у него осталось впечатление, что Гейзенберг считал, что новые возможности могут предрешить исход войны, если она затянется». Один из близких сотрудников Бора Стефан Розенталь, польский еврей, впоследствии датский ученый-ядерщик и специалист по квантовой механике, работавший в институте Бора во время визита Гейзенберга, вспоминал: «Я запомнил лишь то, что Бор был в сильном возбуждении после беседы и что он примерно так цитировал слова Гейзенберга: «Вы должны понять, что, если я принимаю участие в проекте, то потому, что твердо убежден в его реальности». Жена Гейзенберга Элизабет писала в воспоминаниях, что ее муж «постоянно изводил себя» мыслью о том, располагающие лучшими ресурсами союзники могут создать бомбу и применить ее против Германии.

30 сентября 1943 года, за день до планируемого ареста и высылки датских евреев в лагеря смерти, Бор, еврей по матери, откровенный антинацист, бежал в нейтральную Швецию, оттуда в Англию, и присоединился к манхэттенскому проекту создания американской ядерной бомбы в Лос-Аламосе. Вместе с Бором датское подполье вывезло в Швецию на маленьких рыболовных судах примерно 7200 датских евреев. Еще 500 человек датчане спрятали в своих домах и на фермах. О плане Гиммлера депортации и уничтожения датских евреев датчан вовремя предупредил морской атташе немецкого посольства в Копенгагене Георг Фердинанд Дуквиц, объявленный в Израиле 28 лет спустя Праведником мира. Не успели оповестить 450 человек, которые попали в концлагерь Терезиенштадт. Среди них была сестра матери Бора Ханна Адлер. Однако большинство датских евреев, поддерживаемых соотечественниками и в нацистском лагере, выжило.

В 1943 году немецкий институт по созданию ядерной бомбы переехал из Берлина и исчез из поля зрения американской и английской разведок. Никто не знал, что делают Гейзенберг и его сотрудники на этом поприще и где они находятся. Лишь в мае 1944 года американская разведка узнала, что новая лаборатория Гейзенберга расположена близ города Хехинген на юге Германии и что немецкому урановому проекту выделены средства на строительство циклотрона мощностью в двести миллионов вольт. Эта находка заставляет меня подумать еще об одной причине тогдашней встречи Гейзенберга и Бора.

В 1941 году в Европе было только два циклотрона, устройства, позволяющего осуществить разделение изотопов и получить необходимый для бомбы уран-235. Один циклотрон находился в Париже у Фредерика Жолио-Кюри, второй – в Институте Бора в Копенгагене. У немцев не было циклотрона. Однако им нужен был не только циклотрон, но и сохранение в строжайшем секрете урановых работ на нем. В Париже Гейзенберг не рассчитывал ни на сотрудничество, ни на соблюдение тайны. В Копенгагене работал его ближайший друг Нильс Бор. Гейзенберг надеялся убедить его присоединиться к немецкому проекту.

Гейзенберг ошибся не только в расчете критической массы, он ошибся в Боре, в оценке его несокрушимой антинацистской позиции. Недооценка Гейзенбергом критической позиции Бора по отношению к нацизму привела к кризису в отношениях между двумя старыми друзьями и коллегами и разрушило одно из самых плодотворных сотрудничеств в истории физики. Это была критическая встреча и для нацистского ядерного проекта. Гейзенберг потерял партнера, который мог бы изменить ход его исследований, а, может быть, и ход войны. После неудачи с Бором Гейзенберг потребовал от министра вооружений А. Шпеера денег на строительство циклотрона (об этом А. Шпеер написал в своих мемуарах), и в 1944 году стало ясно, что он эти деньги получил.

Гейзенберг был не единственным, кто ошибся в расчете критической массы и реальности быстрого создания ядерной бомбы. Гитлера увлекали и восхищали новые немецкие ракеты «Фау1» и «Фау2», которыми нацисты обстреливали Лондон. Вред, наносимый английской столице немецкими ракетами, был несравненно меньше того, который приносили английские бомбардировки немецким городам. Гитлер и его советники, в рядах которых, разумеется, не могло быть евреев, не поняли значения ядерного оружия для исхода войны.

Фюрер совершил ошибку, возможно, равную по значению той, которую сделал Наполеон во время войны с Англией. Тогда к императору Франции пришел молодой американский изобретатель и предложил ему построить паровой флот, с помощью которого Наполеон мог бы высадиться в Англии, несмотря на неустойчивую погоду. Корабли без парусов? Это показалось императору невероятным, и он прогнал изобретателя парового флота Роберта Фултона. Англия была спасена. История XIX века могла бы развиваться иначе, если бы не недальновидность Наполеона. Рассказ об этом историческом эпизоде убедил американского президента Рузвельта начать ядерный проект.

Майкл Фрэйн отметил один нравственный парадокс: антифашист Бор впоследствии принял участие в манхэттенском ядерном проекте, повлекшем за собой гибель 120 тысяч человек в Хиросиме и Нагасаки, тогда как немец-патриот Гейзенберг, формально работавший на нацистскую военную машину, не сделал ничего, что бы привело к гибели хотя бы одного человека. Оба тезиса Фрэйна ошибочны. Он нашел симметрию там, где ее не может быть. Сотрудничество с Гитлером было не сравнимым ни с чем аморальным проступком.

14 декабря 1946 года Эйнштейн написал немецкому коллеге Арнольду Зоммерфельду: «После того как немцы убили моих братьев-евреев в Европе, я не буду иметь с ними никаких отношений». Работа над американским ядерным проектом была средством борьбы с нацизмом. Один из создателей квантовой механики, лауреат Нобелевской премии по физике (1954) Макс Борн, немецкий еврей писал: «Изгнанные физики знали, что не будет никакого спасения, если немцам первым удастся создать атомную бомбу. Даже Эйнштейн, который всю свою жизнь был пацифистом, разделял этот страх и дал уговорить себя нескольким молодым венгерским физикам, просившим предупредить президента Рузвельта».

После войны многие ученые на международных конференциях сторонились Гейзенберга. Бор не согласился на сотрудничество со своим любимым учеником, коллегой и другом, ибо рассматривал его и себя «как представителей двух противоположных сторон смертельной битвы», битвы с нацизмом. Дух ненависти и презрения к немцам, не только к нацистам, чувствуется в письме Эйнштейна Отто Ганну от 28 января 1949 года: «Преступление немцев – это самое отвратительное преступление, совершенное когда-либо в истории народов, называемых цивилизованными. Поведение немецких интеллектуалов – если смотреть на них как группу – не было лучше, чем поведение черни».

Однако после победы над нацистами пацифизм возобладал. Бор был противником применения ядерной бомбы против японцев. В 1944 году он встретился с английским премьером У. Черчиллем, а затем с американским президентом Ф. Д. Рузвельтом в попытке отговорить их от применения ядерного оружия. Он направил им меморандум с выражением своей позиции. В результате обсуждения меморандума Бора появилась Памятная записка о переговорах между президентом Рузвельтом и премьер-министром Черчиллем от 19 сентября 1944 года. В ней говорилось:

«1. Мы решительно отклоняем предложение о разглашении работ, ведущихся по проекту «Тьюб Эллойз» («Сплавы для труб» - название британского ядерного проекта. – А. Г.), с целью заключения международного соглашения о применении атомной энергии и контроле над ней. Все, что так или иначе относится к атомной проблеме, по-прежнему должно оставаться строго засекреченным. Не исключена вероятность того, что после тщательного изучения всех обстоятельств изготовленная «бомба» будет применена против Японии, которую следует предупредить, что бомбардировка будет продолжаться до полной капитуляции страны.

2. Мы заявляем, что между Соединенными Штатами Америки и Англией предусмотрено самое широкое сотрудничество в области дальнейшего развития проекта «Тьюб Эллойз» для военных целей и после поражения Японии до тех пор, пока оно не будет приостановлено с обоюдного согласия сторон.

3. Мы настаиваем на проведении расследования по поводу деятельности профессора Бора; необходимо убедиться, что он не несет ответственности за утечку информации, особенно русским».

Вскоре Черчилль направил своему научному советнику, лидеру английской ядерной программы, физику, профессору Линдеманну – лорду Чэруэллу следующую записку: «Президент и я серьезно обеспокоены профессором Бором. Как случилось, что он допущен к работам? Он, такой ярый сторонник гласности! Ведь это он рассказал о ведущихся работах судье Франкфуртеру, который немало озадачил президента своей осведомленностью. Он сам признался, что регулярно переписывается с русским профессором, своим старым другом (имеется в виду академик П. Л. Капица, в будущем лауреат Нобелевской премии по физике (1978). – А. Г. ) , которому однажды написал обо всей этой проблеме, а, возможно, продолжает писать и сейчас. Этот русский убеждал Бора приехать в Россию для обсуждения научных проблем. Что все это значит? По-моему, Бора следует арестовать или, по крайней мере, раскрыть ему глаза на то, что он на грани государственного преступления».

Чудаковатый джентльмен, философ, ученый, антинацист, борец против массового уничтожения людей ядерным оружием, Нильс Бор выглядел государственным преступником в глазах глав правительств ведущих цивилизованных стран.

Потрясенный тем, что явно отстававшим от немцев американцам удалось изготовить атомную бомбу, Гейзенберг не думал тогда о роли евреев в этом трагическом для него успехе. Он не понимал, что униженные, лишенные дома и работы, преследуемые и изгнанные его соотечественниками из оккупированной Европы, потерявшие свои семьи в нацистских лагерях смерти, евреи-ученые стали бродильным элементом, ферментом, движущей силой американского ядерного проекта. Гейзенберг, совершивший ошибку в расчете критической массы урана, недооценил значение критической массы евреев-физиков, скрывшихся от нацистских гонений в США и работавших против его страны из-за своих уничтоженных семей, загубленных карьер, растоптанного человеческого и профессионального достоинства, из-за людоедской доктрины его работодателей.

Гейзенберг недооценил силы осуждаемой его коллегами-немцами, прежде всего Нобелевскими лауреатами Ф. Ленардом, И. Штарком и В. Герлахом, «еврейской физики». Знаменитые европейские физики-евреи Л. Сциллард, А. Эйнштейн, Е. Вигнер, Э. Теллер, Д. Франк, С. А. Гаудсмит, Д. фон Нейман, Р. Пайерлс, О. Р. Фриш, В. Ф. Вайсскопф, Д. Бом, Ф. Блох, «евреи наполовину» Н. Бор и Г. Бете (в числе знаменитых американских евреев-участников проекта были Ю. Р. Оппенгеймер и Р. Фейнман) внесли огромный вклад в успех проекта. Среди них было семь Нобелевских лауреатов. Немецкие физики-арийцы были уверены, что они намного превосходят американцев в развитии проекта ядерного оружия. Они недооценили «еврейскую опасность».

Жена-еврейка одного из главных научных консультантов американского ядерного проекта Энрико Ферми Лаура в книге «Атомы у нас дома» (1955) заметила, что именно евреи-иммигранты из Европы, а не урожденные американцы, были его инициаторами: «Вот почему первое предостережение президенту Рузвельту происходило от таких людей, как Эйнштейн, Сциллард, Вигнер и Теллер (трое последних - венгерские физики-евреи. – А. Г.), а физики, родившиеся и воспитанные в Америке, продолжали сидеть в своей «башне из слоновой кости». Эти чужеземцы знали и что такое военное государство, и что значит концентрация власти в одних руках, а американцы жили только своими представлениями о демократии и свободной инициативе».

Роберт Юнг в своей книге также пишет об этой иудейской заботе: «Тревога, которую они (Джон фон Нейман - также венгерский еврей, активный участник американского ядерного проекта. – А. Г.) ощущали, боясь, что Гитлер первым овладеет столь ужасным оружием, становится вполне понятной, если учесть, какие издевательства и преследования им пришлось вынести от нацистских студентов в 1932 и 1933 годах. Они никогда уже не могли оправиться от шока, полученного ими вследствие взрыва фанатизма, шока, которому предопределено было сделать историю».

Лео Сциллард начал действовать первым: его письмо, подписанное А. Эйнштейном, было важнейшим звеном в усилиях убедить президента США организовать ядерный проект. Сциллард был первым, кто написал письмо против использования ядерного оружия в 1945 году. С первого письма Сцилларда началось восстание «недочеловеков» - евреев, ученых-физиков, против «сверхчеловеков» - нацистов, «неполноценных» не арийцев против «расово чистых» германцев.

«Арийская физика» потерпела поражение. В отличие от советских вождей, разгромивших генетику и кибернетику, нацистские руководители включили в ядерный проект настоящих физиков, а не физиков-расистов. Но было уже поздно. Их зоологическая ненависть к евреям вернулась к ним бумерангом. В Лос-Аламосе шла не упомянутая в истории битва евреев-физиков против нацизма. Пацифисты отбросили пацифизм, поняв, что с дьяволом борются дьявольским оружием. В работе над манхэттенским проектом сложился единственный в истории настоящий еврейский заговор, заговор евреев против нацистов, сделавших коренных жителей Европы еврейского происхождения чужестранцами. Это был незамеченный, неописанный заговор «сионских мудрецов».

«Коренные чужаки» являются продолжением книги «Безродные патриоты», ее вторым томом. В ней размышления о тяжести несения национального бремени, о дилеммах в выборе еврейских и нееврейских путей в мировоззрении, творчестве и жизни замечательных евреев, об их психологической двойственности в отношении к своему народу и к нациям и странам, в которых они жили.

Это слова раввина Синедриона (Духовного управления евреев в России) Ребе Менахем Мендел Шнеерсона.

1. Наша специальная тактика борьбы с красно-коричневыми (а все славяне — красно-коричневые), в силу своей замкнутости является Тайным Знанием. Главное острие борьбы мы направим против славянства, кроме отщепенцев, породнившихся с евреями одними интересами. Правда, этих «породнившихся» мы потом, после использования их в своих целях, изымем из нашего общества. Славянство, а среди них русские, — самый непокорный народ в мире. Непокорный он в силу склада своих психических и умственных способностей, заложенных многими поколениями предков, генов, которые не поддаются переделке. Славянина, русского, можно уничтожить, но никогда нельзя покорить. Вот почему это семя подлежит ликвидации, а на первых порах — резкому сокращению в своей численности.

2. Наши методы борьбы будут отнюдь не военные, а идеологические и экономические с применением силовых структур, оснащенных самыми современными видами вооружения для физического подавления бунтующих с еще большей жестокостью, чем это было сделано в октябре 1993 года при расстреле Верховного Совета России. Прежде всего, мы расчленим все славянские народы (их 300 миллионов, половина — русских) на маленькие ослабленные страны с прерванными связями. Здесь мы будем пользоваться нашим старым методом: РАЗДЕЛЯЙ И ВЛАСТВУЙ. Постараемся эти страны стравить между собой. Втянуть их в междоусобные войны с целью взаимоуничтожения.

Украинец будет думать, что борется против экспансионистской России, борется за свою самостоятельность, будет думать, что, наконец, обрел свою свободу, в то время, как полностью попадает в зависимость от нас. То же самое будут считать и русские, будто отстаивают они свои национальные интересы, возвращают «незаконно» отобранные у них земли и прочее.

Все это мы будем делать под предлогом разных суверенитетов, борьбы за свои национальные идеалы. В то время мы не дадим ни одной из сторон самоопределиться на основе национальных ценностей и традиций. В этой войне дураков славянское быдло будет ослаблять себя и укреплять нас, главных дирижеров смуты, якобы стоящих в стороне и не только не участвующих в кровавых событиях, но и не вмешивающихся в них.

Более того, мы полностью обезопасим себя. В сознание славян-профанов (непосвященных) мы заложим такие стереотипы мышления, при которых самым страшным словом станет «антисемит». Слово «еврей» будут произносить шепотом.

Несколькими процессами (вроде суда над антисемитом Осташвили с последующим его уничтожением) и другими методами (радио, телевидение — устрашающие фильмы, вроде отмщение израильской сверхразведки Моссад за убийства евреев) запугаем быдло настолько, что ни у одного еврея не упадет с головы ни единый волос в то время, как славян будут отстреливать пачками, уничтожать тысячами — на границах, где евреи не служат, в миротворческих силах, терроризмом, заказными и уголовными убийствами.

3. Тупой славянский этнос не понимает, что самые страшные фашисты — это те, кто никогда, нигде вслух об этом не говорит, а организует все якобы по самым демократическим нормам (как президентские выборы в марте). Наоборот, мы сделаем само слово «фашист» бранным.

Этого ярлыка будет бояться каждый, на кого мы навесим его. Мы очень хорошо знаем, что национализм укрепляет нацию, делает её сильной.

Лозунг «интернационализма» устарел и уже не работает так, как прежде, мы его заменим «общечеловеческими ценностями», что одно и то же.

Мы не дадим подняться ни одному национализму, а те националистические движения, которые стремятся вывести народ из-под нашего диктата, мы уничтожим огнем и мечом, как что делается в Грузии, Армении, Сербии. Зато мы обеспечим полное процветание нашему национализму — сионизму, а точнее: еврейскому фашизму, который в своей скрытности и мощности является сверхфашизмом. Не зря Генеральная Ассамблея ООН в 1975 году приняла резолюцию, в которой определила сионизм, как самую отъявленную «форму расизма и расовой дискриминации», но в силу нашего победного шествия на всей планете в 1992 году отменила это решение. Этот международный орган мы сделали оружием наших устремлений по захвату власти над «всеми царствами и народами».

4. Многочисленную популяцию славян мы лишим национальной элиты, которая и определяет развитие событий, прогресса страны. И, в конечном счёте, весь ход истории. Для этого мы понизим их образовательный уровень — уже в ближайшие 5 лет мы закроем половину их институтов, а в другой половине будем учиться мы. Пустим туда еще армян, чеченцев, цыган и тому подобное. Мы будем добиваться того, чтобы в правительствах славянских стран было как можно меньше представителей коренных народов, которые будут заменены нашей еврейской элитой.

В средствах массовой информации — на радио, телевидении, печати, в искусстве, литературе, театре, кино мы постепенно вытесним национальные кадры, заменив их нашими или на крайний случай, космополитическими.

Будет проведена гуманизация образования, в результате чего предметы, структурирующие мышление левого и правого полушария мозга, будут уменьшены и деструктированы:

а) Язык и литература,

б) Физика и математика.

Об истории говорить нечего. Мы дадим быдлу свой взгляд на историю, где покажем, что вся человеческая эволюция двигалась к признанию богоизбранной нации иудеев властелинами над всем миром.

Взамен же национальных ценностей дадим вам патриотизм балалайки и пьяных слез. И здесь наша цель состоит в том, чтобы заменить красно-коричневую элиту нашей.

Мы не допустим в этих странах развития науки. А ядро ученых (Академия Наук) будет состоять их наших людей.

Мы не допустим никаких высоких технологий, что приведет к полному упадку промышленности, которую сузим до производства предметов первой необходимости для ограниченного контингента рабов, добывающих нам сырье. Среди горожан много инженеров, квалифицированных рабочих, учителей. Мы создадим им такие условия выживания (без места работы, высокая квартплата, плата за коммунальные услуги, проезд), что они будут сами бежать, как сейчас бегут русские из стран СНГ, в глухие села севера, где им покажется прожить легче, что на самом деле будет тоже обманом.

Разложите молодежь — и вы победите нацию! Это наш девиз. Мы лишим ваше общество молодежи, растлив её сексом, роком, насилием, алкоголем, курением, наркотиками, то есть лишим ваше общество будущего. Мы ударим по семье, разрушая её, сократим деторождение.

Гитлер был глупым мальчиком. Он действовал напрямую, открыто. И пришлось выполнять неимоверно большую работу — миллионы сжечь, расстрелять, закопать и тому подобное. Он оставил кровавые следы. Мы действуем более хитро: у нас не будет следов. Сократить деторождение хотя бы наполовину — это уничтожить в год 2-3 миллиона русских без всяких физических затрат. Не надо печей, патронов, могил. И нет следов. Не родился. Нет и виновных.

Создадим для преступников условия жизни лучше, чем для рабочего быдла, из тюрем будем выпускать уголовников, чтобы стало больше убийств, грабежей, нестабильности. Амнистия будет касаться только воров и убийц, короче, всех, кроме осужденных по статье за «разжигание межнациональной розни», что заменяет сейчас закон об антисемитизме.

Посеем среди народа страх. Страх за жизнь, которая станет ничего не стоить, страх за рабочее место, которое каждую минуту может быть отобрано, страх за будущее ваших… Страхом и будем править.

5. Эти грандиозные задачи будут осуществлены в несколько этапов. Уже сейчас 85% шельфа Северного Ледовитого океана оказались (широкие круги населения пока не осведомлены об этом) в наших руках, благодаря запутанным и не разъясненным народу договорам, заключенным при Горбачеве и Ельцине.

Уже сейчас на землях юга России проживает полтора миллиона армян — это наш форпост. На первых порах, для обмана, мы объявим на Кубани Армянскую республику, затем, изгнав казаков, преобразуем ее в Хазарию — Израиль. Поможет нам то, что казаки постоянно пьяны, любят власть и готовы передраться друг с другом на этой почве. Правда, есть еще одна структурированная организация — православный клир. Мы зашлем туда в священники своих иудейских представителей, которым по талмуду разрешается внешне выполнять ритуалы других религий, сохраняя в душе свою веру иудаизма.

Остальных подкупим. А тех, кто не поддастся — уничтожим. Больше у русских нет более — менее организованных структур, да быдло и не способно объединиться и создать их, ибо русское быдло уже спилось и деградировало и на структурирование не способно.

Если в прошлом веке США купили у России Аляску, то в XXІ веке купит полностью Сибирь. Куда войдут сибирские территории между Енисеем на западе, Северным Ледовитым океаном на севере, Тихим океаном на востоке и границей Китая, Монголии и Северной Кореи на юге. Эти земли в два раза превосходят территорию самих США. Акр земли будет куплен по цене 1000 долларов, за всю же Сибирь придется заплатить 3 триллиона долларов в течение 20 лет. Ежегодные выплаты составят 200 миллионов долларов, половина из которых уйдет на закупки товаров в США.

Сибиряки никуда не денутся от того, что им придется подчиниться какому-нибудь иностранному влиянию, а США выглядит приятнее, чем азиатские соседи. В конце концов, Владивосток ближе к Лос-Анджелесу, чем к Москве…

6. Для проведения всех этих архиважных для нас мероприятий мы под видом «демократических преобразований» дадим славянскому быдлу монархию. Каждому — марионеточного президента. И побольше блеска, шума, помпы! Монархизм хорош тем, что всю энергию масс направляет в свисток. Отвлекает от нашей тайной активной работы по структурированию населения по образцу, необходимому нам. Президент — это ширма, вроде избранная всенародно (а мы подделаем избирательные процедуры так, чтобы всё казалось законным), из-за которой мы и будем управлять всеми необходимыми процессами. Президент будет наделён неограниченными полномочиями. Путём перестановки кадров на высших постах силовых структур он во главе их поставит наших людей. Армия, МВД, ФСБ и всяческие спецназы будут напрямую подчинены президенту. А значит — нам. У нас в руках будут только веревочки, идущие к рукам президента. И мы будем дергать за эти веревочки так, как надо для осуществления грандиозного замысла покорения всех племен и царств, подчинения их нашим сверхнародом, избранным богом Израилевым.

7. Но главное — деньги. Они делают все. Они — власть. Они — сила. У кого деньги — у того оружие. Сверхсовременное. У того наемная армия. Деньги владеют средствами массовой информации, дурачащими миллиарды людского скота. Подкупают нужных нам людей. Убирают непокорных. Бомбят сопротивляющихся фанатов — иракцев, сербов, в перспективе — русских. Всё решает капитал и захват власти. Над накоплением капитала и захватом власти мы практикуемся уже более трех тысячелетий, и никто с нами в этом деле не снокаутирует. Своих денег у вас нет. Власти тоже. Их у вас нет и не будет! Не дадим!

Мы ненавидим вас безмерно! Эта ненависть дает силы мило улыбаться вам в лицо, внедриться к вам в доверие и руководить вами, показывая «заботу» о вас и ваших детях, будущих внуках и правнуках, которые в действительности не появятся.

Вы обречены. И пока вы не поймете этой простой истины, пока будете дергаться, до тех пор вас будут бить больше, чем полагается. Будете послушными — вас останется 65 — 70 миллионов единиц, в противном случае — 40-45.

Главное сейчас — удержаться нам еще минимум 2-3 года. А потом для нас не будет уже здесь, в этой стране, никаких проблем. Мы создадим такие защитные средства, что никто из вас и не шелохнется. Всё, что будет, нам известно, контролируемо и тайно управляемо. И никто нам не в силах помешать!

Что мы сделаем

1. Мировые запасы промышленного сырья истощаются, и уже к началу следующего тысячелетия «западное общество» не сможет удержать свой нынешний уровень потребления без подпитки со стороны новых источников — колониальных стран — доноров. Поэтому наши устремления направлены сейчас на Россию с двуедиными целями:

Первое — ликвидация самой мощной и независимой империи, занимающей одну шестую часть земли.

Второе — завладение ее богатствами, которые составляют 60-70% всех мировых запасов сырья и 75-80% открытых мировых запасов нефти и газа, сосредоточенных в Сибири и на шельфе Северного Ледовитого океана.

2. На планете идёт интенсивное потепление климата. Пустыня продвигается на север со скоростью 10 км. в год, обезвоживание земли — 25 км. в год. Уже сейчас древние центры мира — Афины, Рим и, главное, Иерусалим (Израиль) попадают в зону только искусственного орошения. Через 20 — 30 лет надо будет думать о переселении громадных масс цивилизованных народов севернее их нынешнего проживания. К тому времени на Кубани, в Ростовской области, на Украине будет изумительный субтропический климат, а в Черноземье и на севере Украины — климат сегодняшнего Предкавказья. Если вспомнить историю, то нужно признать, что эти земли — исконные земли древне — иудейской Хазарии, то есть Израиля, захваченные Киевской Русью в Х веке. Славяне здесь временные гости и подлежат выселению. Мы вернем эту территорию и создадим на этих благодатных землях Великую Хазарию — иудейское государство, как и 50 лет назад создали Израиль, потеснив палестинцев. Сюда переселится часть израильтян, а славянское быдло мы изгоним далеко на север, за пределы Москвы. Там будет маленькая северная территория — резервация с компактным населением, резервация, подобная индейским в Америке

Раввин Менахем Мендел Шнеерсон

(газета "Славянин", N-4(32), 2001 год).