Иван Ильин-русский гений или предатель своей страны? Разумная вера и верующий разум. Православие и философия Ивана Ильина

Публикации раздела Лекции

Иван Ильин: изгнанник и патриот

Р усский философ, писатель и публицист Иван Ильин более тридцати лет прожил за границей. Однако наряду с Николаем Бердяевым и Львом Шестовым он стал одним из знаковых русских философов первой половины XX века. «Культура.РФ» рассказывает о трудах Ильина , его отношении к русской жизни и возвращении архивов в Россию.

Иван Ильин после окончания гимназии. 1901

Родители Ивана Ильина - Александр Ильин и Каролина Луиза Швейкерт фон Штадион

Иван Ильин. Москва, 1909

Становление философа

Иван Ильин родился 28 марта 1883 года в Москве. Его отец был дворянином, крестником императора Александра II , присяжным поверенный Московской судебной палаты, а дед служил инженером, строил Московский Кремль , где в дальнейшем проживал со своей семьей.

Иван стал третьим сыном в семье. Оба его брата были юристами и юноша не смог противиться воле отца. «Золотой» выпускник гимназии, он поступил не на филологический, как того хотел, а на юридический факультет Московского университета. К этому времени 18-летний Ильин знал немецкий, французский, латинский, греческий и церковнославянский язык.

В университете блестящее образование продолжилось: учителями Ильина стали видный религиозный философ князь Евгений Трубецкой и выдающийся философ-правовед Павел Новгородцев. Последний вспоминал о студенте: «Ильин проявляет совершенно выходящую из ряда трудоспособность, соединенную с величайшей преданностью избранной им специальности. Его приходилось не побуждать, а останавливать в занятиях, опасаясь за его переутомление от чрезмерной работы» . Идейными центрами школы Новгородцева были Платон, Руссо, Кант и Гегель. Именно Гегель оказался для Ильина самым важным философом в жизни – ему он посвятил множество научных работ.

С 1910 года началась научная карьера Ивана Ильина. Он стал членом Московского психологического общества, вышла его первая научная работа «Понятие права и силы». В конце года Ильин вместе с женой отправился в научную командировку в Германию и Францию. Там занимался изучением новейших течений европейской философии, включая философию жизни и феноменологию, а по некоторым источникам, имел даже встречу-сеанс с Фрейдом. Расширение мира и новый этап ученичества Ильин встретил с азартом: «Иногда, предвкушая, ляскаю зубами от писательского аппетита. Вообще обдумываю и задумываю так много, что в минуты утомления или упадка кажусь себе дуралеем» .

В 1913 году Ильин в последний раз возвратился на родину . Обновленный, утвердившийся в собственных силах, он упрочил свою репутацию молодого ученого, блестящего лектора: его занятия собирали полные залы, а любящие студенты даже посвятили ему эпиграмму:

Рассеять может всякий сплин
Доцент Ильин.

В то же время вооруженный новыми знаниями Ильин стал еще более безжалостен к своим оппонентам. «Способность ненавидеть, презирать, оскорблять идейных противников была у Ильина исключительной. И с этой, только с этой стороны знали его москвичи тех нет» , - вспоминала Евгения Герцек.

22 февраля 1914 года Ильин выступил с докладом «Учение Гегеля о сущности спекулятивного мышления». С него началась серия из шести работ, составивших диссертацию «Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека».

Этот научный труд до сих пор считается одним из лучших комментариев философии Гегеля. В нем Ильин подверг критике неспособность «разумного понятия» подчинить себе «иррациональную стихию» эмпирического мира. Диссертация прославила Ильина как философа мирового уровня, на долгое время оказалась последним его изданием в России, а также – в конечном счете – спасла ему жизнь.

Первый арест

Иван Ильин. Перед высылкой, Москва, 1922

Иван Ильин. Лекционное выступление в Берлине, после 1925-го

Иван Ильин. Прага, 1925

Советскую власть Ильин не принимал никогда. Он писал: «Социализм по самой природе своей завистлив, тоталитарен и террористичен; а коммунизм отличается от него только тем, что он проявляет эти особенности открыто, беззастенчиво и свирепо» . Эти взгляды сформировались в философе достаточно рано, но если Февральскую революцию он воспринял как временный беспорядок, к последующей Октябрьской отнесся уже как совершенной катастрофе.

Противостояние Ильина молодому советскому государству было вполне открытым: он поддерживал Белую армию печатным словом и даже финансово, а по версии следствия, и вовсе являлся членом ее южного объединения «Добровольческая армия», заведовал петроградским отделением. Сразу же после переворота Ильин публиковал в «Русских ведомостях» статью «Ушедшим победителям». В ней он обращался к павшим в борьбе белогвардейцам: «Вы победили, друзья и братья! И завещали нам довести вашу победу до конца. Верьте нам мы исполним завещанное» .

Первый раз Ильина задержали в апреле 1918 года. Уже тогда резонанс, вызванный арестом доктора государственных наук, преподавателя кафедры истории права и энциклопедии права, был значительным. Вплоть до того, что многие ученые и коллеги Ильина по кафедре требовали взять себя в «заложники», лишь бы сам философ был отпущен. Тогда дело кончилось амнистией.

К 1922 году Ильин попадал под арест уже шесть раз. И шестой мог оказаться последним: после ареста его сразу же осудили, приговорив к смертной казни – расстрелу. Тогда под следствием находилось более 200 человек - сплошь творческая интеллигенция. Позволить себе ликвидацию такого количества «золотых умов» советская власть не могла. Немыслимость расстрела Ильина понимал и сам Ленин. «Нельзя. Он автор лучшей книги о Гегеле» , - писал он, имея в виду диссертацию философа. Так казнь было решено заменить массовой высылкой в Европу, вошедшей в историю под именем «философский пароход». Троцкий резюмировал: «Мы этих людей выслали потому, что расстрелять их не было повода, а терпеть было невозможно» .

Высылаемым разрешалось взять с собой лишь две пары кальсон, две пары носков, пиджак, брюки, пальто, шляпу и две пары обуви на человека: все деньги и другое имущество, в том числе обширные библиотеки, подвергались конфискации.

29 сентября 1922 года из Петрограда отплыл пароход «Oberburgermeister Haken» - первый из двух «философских пароходов». Его пассажирами в числе прочих были философы Бердяев, Трубецкой и Ильин.

Берлин и второе изгнание

Супруги Ильины - Наталья и Иван. Горы Шюниге. 1941

Иван Ильин в своем кабинете. 1950

Иван Ильин за работой. 1951

Едва ли не первое, что сделал Ильин по прибытию в Германию – связался с генералом А фон Лампе, представителем барона Врангеля, к которому относился с большим пиететом. Врангель отвечал взаимностью: «Многие, духовно утомленные тяжкими годами изгнания, теряют веру в нравственную необходимость борьбы и соблазняются мыслью о греховности «насилия», которое они начинают усматривать в активном противодействии злу. Ваша книга откроет им глаза» . Белый генерал имел в виду брошюру «О сопротивлении злу силой», в которой встречаются такие цитаты:

«Призывая любить врагов, Христос имел в виду личных врагов самого человека. Христос никогда не призывал любить врагов Божьих, попирающих божественное».

Многие эмигранты отнеслись к новой радикальной патетике Ильина менее восторженно. Зинаида Гипиус назвала книгу «военно-полевым богословием», а Николай Бердяев заметил, что «чека» во имя Божие более отвратительно, чем «чека» «во имя диавола» .

В Германии Ильин организовал работу Религиозно-философской академии, философского общества при ней, религиозно-философского издания «Русский колокол», который имел характерный подзаголовок: «Журнал волевой идеи». Кроме того, философ начал работу в Русском научном институте, где стал деканом юридического факультета. С 1924 года Ильин избран членом-корреспондентом Славянского института при Лондонском университете. Словом, его берлинская общественная жизнь была едва ли не более насыщенной, чем на родине. Ильин, как многие пассажиры парохода Oberburgermeister Haken, не растворился в потоках эмиграции, а обнародовал в европейском культурном поле новую, прежде неизвестную Европе русскую идеологическую платформу.

Однако над философом сгущались тучи – в Германию пришел фашизм .

Отношение Ильина к фашизму менялось так же, как и отношение к русской революции: от недооценки угрозы – к крайнему неприятию. Первоначально философ видел в зарождении новой радикальной доктрины естественную, пусть и вынужденную меру. По Ильину, фашизм возник «как реакция на большевизм, как концентрация государственно-охранительных сил направо. Во время наступления левого хаоса и левого тоталитаризма - это было явлением здоровым, необходимым». Несимпатичными аспектами доктрины Ильин находил самую расовую теорию (он был ярым противником антисемитизма) и антицерковную борьбу.

Однако сам нацистский строй был к Ильину куда менее благосклонным. Сразу после прихода к власти Гитлера в 1933 году у философа назрел конфликт с немецким министерством пропаганды. В результате Ильин был уволен из Берлинского университета. Затем последовал запрет на преподавательскую деятельность. После – арест на все его печатные труды и полный запрет публичных выступлений. Философ остался без средств к существованию.

Новый удар от страны-«мачехи» Ильин воспринял болезненно: «Что за страшное время выпало нам на долю, что негодяям, законченным лжецам и бесстыдникам пути открыты, а нам - поток унижений» . В июле 1938 года Ильин был вынужден покинуть Германию и переехать в Швейцарию. В будущее он смотрел без оптимизма: «Когда яйцо разбито оно выливается или в стакан или на сковородку. Чувствую, что яйцо разбито, но не вижу ни стакана ни сковородки».

Третья попытка наладить жизнь

Иван Ильин. Цолликон, 1934

Кабинет Ивана Ильина в Цолликоне. 1955

Супруги Ильины - Наталья и Иван.1927

Попытка заново, в третий раз, наладить свою жизнь началась безрадостно. В Швейцарии Ильину не хотели предоставлять право проживания и даже пытались отправить обратно в Германию. Только личное вмешательство композитора Сергея Рахманинова , согласившегося внести 4000 франков на «пансион» писателю, облегчило дело. Тем не менее, швейцарские власти сразу оговорили условие – запрет на любую политическую деятельность. Ильин был унижен, свою роль и судьбу он осознавал как мученическую: «Если бы только рассказать, - писал Ильин Сергею Рахманинову в августе 1938 года, - сколько раз люди обманывали и предавали меня, то это целое мученичество. Ибо - скажу Вам совершенно откровенно и доверительно - моя душа совсем не создана для политики, для всех этих цепких интриг» .

Философ с женой поселились в пригороде Цюриха Цолликоне. Новая жизнь проходила в ином для Ильина качестве. Он, оратор, лектор, публицист, организатор, идеолог – все чаще проводил время в затворничестве и – лишенный возможности публиковаться – начал писать в стол. В эти годы была создана наиболее обширная часть литературного и философского наследия Ильина.

На закате дней своих дней философ писал: «Пишу и откладываю – одну книгу за другой и даю их читать моим друзьям и единомышленникам... И мое единственное утешение вот в чем: если мои книги нужны России, то Господь сбережет их от гибели, а если они не нужны ни Богу, ни России, то они не нужны и мне самому. Ибо я живу только для России» .

Упорный каждодневный труд и частые болезни изнурили философа. 21 декабря 1954 года Ивана Ильина не стало. Над его могилой в Цолликоне был водружен памятник с эпитафией:

В октябре 2005 года прах Ильина и его супруги Натальи Вокач был перенесен на Донское кладбище в Москве. Рядом с философом похоронены писатель Иван Шмелев и белый военачальник Антон Деникин, общение с которыми было важной частью его заграничной жизни. А в 2006 году вернулся на родину и архив Ильина. Он был доставлен из США в Россию и передан в альма-матер философа – МГУ.

В 100 коробках архива – рукописи, фотографии, личная библиотека философа. Здесь содержатся и уникальные эпистолярные материалы: переписка Ильина с известным русским композитором Николаем Метнером, писателем Иваном Шмелевым и белым военачальником Петром Врангелем.

Оцифровка архива заняла более четырех лет. Сегодня уже изданы 27 томов собрания сочинений Ильина. Цитаты и тексты из них широко используются как задания для школьного Единого государственного издания, их можно встретить в речах первых лиц государства. 15 июня 2012 года в Екатеринбурге был открыт первый в России памятник Ивану Ильину.

Выдающийся русский философ государственный общественный деятель Иван Александрович Ильин родился 9 апреля 1883 года в Москве, и вся его жизнь на родине была связана с этим городом. Тут он и вырос, окончил классическую гимназию 1901 году, тут стал философом и вошёл в круги, исстари обитавшие и либо мудрствовавшие на пространствах Моховой, Пречистенки и Арбата. По окончании университета он был оставлен при нём для подготовки к профессорскому званию, и в 1909 году утверждён в звании приват-доцента по кафедре энциклопедии права. Проведя затем два года в научной командировке за границей, главным образом в Германии, он возвращается в Москву, преподаёт, пишет и публикует в прессе статьи. Но главное - усиленно, кропотливо, истово работает над большим философским сочинением. Предмет его занятий, однако, в стороне от главного русла русской - и московской - философии той поры. Таким руслом было создание самобытной традиции религиозной философии, опирающейся на идейное наследие славянофилов и Владимира Соловьёва. Ильин же посвящает свои штудии классической немецкой философии, он занимается Гегелем. На то, конечно, были свои причины; и их понимаешь, вглядываясь в портрет Нестерова. На нём ясно читается: ”Мыслитель” привержен к мысли строгой, к дисциплине ума, к неумолимой чёткости анализа. Самобытная же русская мысль, увы, как правило, не блистала этими свойствами. И у философов, если опять вспомнить Нестерова, и у Бердяева, и у Шестова, не говоря уж, скажем, о Мережевском или Федорове, философская мысль, при несомненной жизненности и глубине своих истоков и интуиций, в практическом исполнении зачастую бывала досадно расплывчатой, неточной, не имеющей настоящей доказательности. Отталкиваясь от этих её слабостей, Ильин уходит в Гегеля.

Упорный труд, подкрепляемый бесспорным и незаурядным талантом, приносит блестящие результаты. Среди необозримых массивов мировой литературы о Гегеле двухтомная работа Ильина “Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека”, появившаяся в Москве в 1918 году стала событием. Отзывы, помещенные при издании немецкого перевода книги в 1946 году, ставят ее в число трех этапных произведений за всю историю изучения Гегеля. Книга вызвала широкий отклик у европейских философов, а сам автор признан был одним из ведущих представителей неогегельства. И всё-таки это всё не означало безраздельной принадлежности Ильина западной философской традиции. Неогегельянство его - русское неогегельянство, и знаменитая книга, чуждая всякой профессорской схоластики, демонстрирует многие черты именно русской мысли, русского философского стиля: стремление обнаружить жизненный нерв учения и его религиозные корни, способность увидеть философию как драму творящего духа.

Каким же в итоге складывалось положение Ильина в русской философии, в том блестящем кругу религиозных мыслителей, которых Россия заново открывает сегодня? Тематика его творчества, как уже сказано, ставила его особняком. Но дело было не только в тематике. Она изменится в последствии; Ильин оставит гегельянские штудии и обратится к предметам, составляющим коренную и сердцевидную проблематику русской мысли. В центре его творчества будут стоять Россия и христианство. И, тем не менее, отчетлива дистанция между ним и другими сохранится. Как пишет Полторацкий, главный современный знаток и исследователь Ильина: ”Ильин занимает совершенно особое место в той плеяде русских мыслителей. Которые создавали современную русскую религиозную философию. ”И это не только потому, что он расходился идейно с наиболее известными из них- с Розановым, Мережковским, Булгаковым, Бердяевым и другими. Ведь расхождения были между самими этими авторами. В случае Ильина дело не в самом факте, а в характере и содержании этого расхождения. Расхождение было острым и распространялось на целый ряд областей. ”Суть этого” острого расхождения” я бы раскрыл так Ильин при той же тематике, - философ иных источников, иной школы. Он не разделяет общих славянофильских и соловьевских корней, но сохраняет выучку немецкой классической философии с её уклоном к формальному конструированию. Вдобавок и индивидуальный его стиль был отмечен холодной риторичностью и педантизмом. «Чужой человек, иностранец, не остался в долгу, так оценив мысль Бердяева (а купно с ним Розанова и Булгакова): «Философия беспредельно-темпераментная и парадоксальная”.

Но пора вернуться к биографии философа. Само собой разумеется, на ней решительным образом отразились происходившие исторические перемены. Пока Ильин занимался Гегелем, Россия вступила в эпоху революций, и новая эпоха, говоря на советском языке, вызвала у него небывалый подъём политической активности. Направление этой активности угадать нетрудно. Ильин по своей академической специальности – юрист, правовед, а революционные процессы с большим успехом “до основания» разрушили старое право, которое, надо сказать, стояло в России вовсе не так уж низко после реформ. Поэтому в своём отношении к этим процессам правоведы почти единодушно примыкали к правому лагерю. Ильин был твёрд и последователен в своей правизне, разделяя мысли и идеи белого движения. Весной 1922 года на заседании Московского юридического общества он произносит речь» О задачах правоведения в России, где даёт яркую характеристику переживаемого времени. «Он говорит, что время вместило» старое со всеми его недугами и во всей его государственной силе, и безумное испытание войны, и упадок инстинкта национального самосохранения, и неистового аграрного и имущественного передела, и деспотию интернационалистов, и трёхлетнюю гражданскую войну, и психоз жадности, и безволие лени, и хозяйственную опустошительность коммунизма, и разрушение национальной школы, и террор, и голод, и людоедство, и смерть”. Немногие решились бы выступить тогда с такими речами в большевистской Москве. И нас, конечно, никак не может удивить, что в период с 1919 по 1922 год Ильин подвергается аресту 6 раз, а осенью 1922 года мы обнаруживаем его в составе большой группы философов и ученых, высланных из страны.

Эта высылка была примечательным эпизодом истории, который больше не повторялся у нас. Изгнанию подверглись выдающиеся религиозные философы, создатели самобытной русской метафизики Бердяев, Булгаков, Карсавин, Франк, Лосский и другие. Все они и с ними еще десятки профессоров, литераторов, деятелей кооперативного движения были арестованы в августе 1922 года и по решению коллегии ГПУ высланы пожизненно из страны. Два парохода отправились из Петрограда в Германию, в Шпеттин. В сохранившихся зарисовках, сделанных одним из высланных, мы видим Ильина на палубе парохода во время беседы с князем С.Трубецким, сыном выдающегося философа Евгения Трубецкого…

Эмигрантская жизнь Ильина делится на два периода, берлинский и цюрихский, каждый длительностью в 16 лет. В Германии он был профессором, одно время и деканом юридического факультета Русского Научного Института в Берлине; но при нацистах, ни на какое сотрудничество с которыми он не пошёл, он начал сразу, же подвергаться преследованиям и в 1938 году с трудом сумел выехать в Швейцарию. Там он вновь занимался лекционной работой, много писал, продолжал участвовать в культурных и политических начинаниях эмиграции.21 декабря 1954 года Ильин скоропостижно скончался в Цюрихе. Эмигрантские работы его посвящены религиозной и политической философии, а также, в немалой мере, и напрямик - политике и идеологии. Он всегда был активным публицистом, не раз организовывал и собственные периодические издания: «Русский колокол”, «О грядущей России”, «Наши задачи”. Какие же темы, какие взгляды им развивались?

В философских трудах в центре стоит “исследование религиозного акта» - иначе говоря, изучение духовного состояния и внутреннего мира верующего человека. Много внимания философ уделяет и темам российской государственности, политическим, правовым, этическим устоям исторического бытия России: об этом почти все выпуски» Наших задач, составившие потом два объемистых тома”.Философия права и государства стояла высоко в России, начиная ещё с Бориса Чичерина, крупного философа и оппонента Владимира Соловьёва. после него традицию с успехом продолжили Новгородцев, Трубецкой и Ильин. Писал Ильин и об искусcтве, и о философии культуры, особенно задумываясь, конечно, о судьбах культуры русской, которым посвятил ценную и оригинальную книгу ”сущность своеобразие русской культуры”.

Однако больше всего, без сомнения, поздний Ильин сегодня известен самою спорною–политической-частью своего наследия. Ровно ничего противоречивого не было в политических взглядах Ильина: они последовательны до предела и с предельной логикой и ясностью изложены. В этих взглядах Ильин - законченный “человек старого режима”, как называли когда-то французских дворян-роялистов восемнадцатого века, хранивших истовую верность дореволюционным устоям. Он твёрдый монархист и националист, сторонник иерархического сословного строя, общества, построенного на ранге; и лишь в возрасте к этим началам мыслит он плодотворное будущее России. Но существенно и важно то, что характеристика консерватизма Ильина требует еще некоторого уточнения, так сказать, противоположного рода. Н.П. Полторацкий свидетельствует: ”Ильин боролся идейно и политически на два фронта - против крайне левых и крайне правых”. И вот в этом решительном отвержении обоих видов бесчеловечной, расчеловечивающей одержимости Ильин стоит уже заодно со всем кругом русских философов. Когда идет речь о главных болезнях русского духа, о главных внутренних опасностях, грозивших России, Разум Нации един. Многое разделяло Ильина с отцом Сергием Булгаковым, и никогда они не были ни идейными, ни политическими союзниками. Но, когда о. Сергий записывает в дневнике свои впечатления от дней первой русской революции, у него возникает образ двух сил, которые противоположны друг другу, но обе равно страшны: “чёрная сотня и красная сотня”. А Ильин, уже в эмигрантские дни, так пишет Петру Бернгардовичу Струве о разрушавших эмиграцию интригах: ”Это было делом ГПУ. И Маркова. Не потому, что Марков служил в ГПУ, а потому, что их дух един по существу”.

Что же до существа национально-государственных идеалов Ильина, то едва ли стоит их разбирать. Скажу лишь, чтобы усомниться в жизненности этих идеалов, не нужно разбирать достоинства и пороки старой России. Тут дело в другом - в законах исторического бытия: никогда и никакой “старый режим”, хоть будь он самим раем земным, не может служить моделью будущего. И второе. Наш ”старый режим”, государственность Российской империи, как-никак столетия держал и двигал эту империю и дал в ней созреть всему тому, что делало Россию великой страной. Что ж странного, если даже и на пороге гибели в рядах его партизан, как в старину выражались, стоят еще и такие деятели, как Пётр Столыпин, и такие люди искусства, как Михаил Нестеров, написавший ”Мыслителя, и такие умы, как Иван Ильин.

(1883 - 1954) - русский философ, правовед и общественный деятель. Изначально он был приверженцем радикальных взглядов, но после 1906 года увлекся идеями славянофилов и монархистов. В 1918-м защитил диссертацию «Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека», строил научную карьеру в России, но спустя четыре года был выслан из страны по указу Ленина на знаменитом «философском пароходе».

После эмиграции Ильин обосновался в Германии, преподавал в Русском научном институте в Берлине, но после прихода к власти нацистов был уволен и подвергся преследованию гестапо. Последние годы жизни Иван Александрович провел в Швейцарии, где написал несколько книг, в том числе работу «Аксиомы религиозного опыта», над которой трудился более тридцати лет.

Идеи Ильина повлияли на многих интеллектуалов-консерваторов XX века, в том числе и на Александра Солженицына .

Мы отобрали 15 цитат из работ этого знаменитого философа:

Биография

Иван Александрович Ильин родился 28 марта (по старому стилю) 1883 года в дворянской семье присяжного поверенного Округа Московской судебной палаты, губернского секретаря Александра Ивановича Ильина и жены его Екатерины Юльевны Швейкерт. Жили Ильины на углу Ружейного переулка и Плющихи. Родители будущего философа были образованными, религиозными людьми и стремились дать сыну хорошее воспитание.

Учился Ильин сначала пять лет в Пятой Московской гимназии, а затем три года в Первой Московской гимназии, среди питомцев которой были Тихонравов, Вл. Соловьёв, Милюков. По воспоминаниям одноклассника, Ильин был «светлый блондин, почти рыжий, сухопарый и длинноногий; он отлично учился… но, кроме громкого голоса и широкой непринуждённой жестикуляции, он в те время как будто ничем не был замечателен. Даже товарищи его не предполагали, что его специальностью может стать и стала - философия» [Вишняк М., «Дань Прошлому», стр. 40. Нью-Йорк, 1954] . В 1901 году он закончил гимназию с золотой медалью, получив прекрасное классическое образование, в частности знание нескольких языков: церковнославянского, латинского и греческого, французского и немецкого. 15 июля 1901 года Ильин подал прошение ректору Московского университета о зачислении его на юридический факультет, такую возможность давал ему блестящий аттестат. В университете он получил фундаментальную подготовку по праву, которое изучал под руководством выдающегося философа-правоведа П. И. Новгородцева.

Здесь же у него сложился глубокий интерес к философии. Об этом свидетельствуют его кандидатские сочинения об идеальном государстве Платона и об учении Канта о «вещи в себе» в теории познания, а также шесть сочинений, которые он подал в период 1906-1909 годов, - «О „Наукоучении“ Фихте Старшего издания 1794 года», «Учение Шеллинга об Абсолютном», «Идея конкретного и абстрактного в теории познания Гегеля», «Идея общей воли у Жан-Жака Руссо», «Метафизические основы учения Аристотеля о Doulos Fysei», «Проблема метода в современной юриспруденции».

По окончании университета Ильин был удостоен диплома первой степени, а в сентябре 1906 года на заседании юридического факультета по предложению князя Е. Н. Трубецкого он был оставлен при университете для подготовки к профессорскому званию. [ЦГИА г. Москвы, фонд 418, опись 463, дело 36, лист 119]

В этом же году Ильин женился на Наталии Николаевне Вокач, которая была духовно близка ему (она занималась философией, искусствоведением, историей) и разделяла с ним все невзгоды его жизни.

В 1909 году Ильин сдал экзамены на степень магистра государственного права и после пробных лекций был утверждён в звании приват-доцента по кафедре энциклопедии права и истории философии права Московского университета. С 1910 года он стал членом Московского психологического общества; в «Вопросах философии и психологии» вышла первая научная работа «Понятия права и силы».

В конце года вместе с женой Ильин уезжает в научную командировку и проводит в Германии, Италии и Франции два года. Он работает в университетах Гейдельберга, Фрейбурга, Гёттингена, Парижа, выступает с докладами на семинарах Г. Риккерта, Г. Зиммеля, Д. Нельсона, Э. Гуссерля (в общении с которым Ильин постигал феноменологический метод); в Берлинском университете готовит диссертацию о философии Гегеля.

Работая над диссертацией, Ильин далеко выходил за рамки обычных требований к такого рода текстам. «Не хочется подходить к ней, - писал он, - как к академическому испытанию и отодвигать на второй план её научно-творческий характер. Хочется, чтобы она была Leistung [строго, основательно выполненная работа (нем.)] , а не смазанная магистерская компиляция. Мечтаю издать её потом по-немецки; ибо знаю хорошо, что она так же, как и моя последняя работа о Фихте, - никому не будет нужна в России. А в Германии, может быть, кому-нибудь и сгодится. Главное стремление моё - обуздать в работе формально-методологический, всё разлагающий и распыляющий в анализе подход, который мне лёгок и свойственен, и сделать то, что труднее и важнее: дать синтетически построяющее вскрытие». [Письмо к Л. Я. Гуревич от 13 августа 1911 года - ЦГАЛИ, фонд 131, опись 1, ед. хр. 131, лист 2-4]

По возвращении в Москву Ильин продолжает работу в университете. Начинают выходить его философские работы: «Идея личности в учении Штирнера. Опыт по истории индивидуализма» (1911), «Кризис идеи субъекта в наукоучении Фихте Старшего. Опыт систематического анализа» (1912), «Шлейермахер и его „Речи о религии“» (1912), «О любезности. Социально-психологический опыт» (1912), «О возрождении гегелианства» (1912), «Философия Фихте как религия совести» (1914), «Основное нравственное противоречие войны» (1914), «Духовный смысл войны» (1915), «Философия как духовное делание» (1915), «Основы законоведения. Общее учение о праве и государстве» (1915). Были опубликованы также шесть больших статей о философии Гегеля, вошедшие потом в знаменитую двухтомную монографию, изданную в 1918 году и ставшую его диссертацией («Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека»), которую он блестяще защитил, получив при этом сразу две степени: магистра и доктора государственных наук.

Февральская революция 1917 года поставила перед Ильиным серьёзную проблему, рухнул государственный строй его Родины; он - учёный-юрист; каково его отношение ко всему происходящему? Ильин определяет его в пяти небольших, но важных брошюрах, опубликованных между двумя революциями семнадцатого года в издании «Народное право».

В них сформулированы его взгляды на основы правового государства, на пути преодоления революции как временного общественного беспорядка в стремлении к новому, справедливому социальному строю. «Всякий порядок жизни, - пишет он, - имеет известные недостатки, и, по общему правилу, устранение этих недостатков достигается посредством отмены неудовлетворительных правовых норм и установления других, лучших. Каждый правовой строй должен непременно открывать людям эту возможность: совершенствовать законы по закону, т. е. улучшать правовой порядок, не нарушая правового порядка. Правовой строй, который закрывает эту возможность для всех или для широких кругов народа, лишая их доступа к законодательству, готовит себе неизбежную революцию.» [«Порядок или беспорядок?», Изд-во «Народное право», серия «Задачи момента», № 3, стр. 4-5, Москва, 1917]

После октябрьской революции Ильин читает лекции на юридическом факультете Московского университета и в других высших учебных заведениях Москвы. Он активно противостоит официальной политике, отстаивает принципы академической свободы, подвергавшиеся в те годы попранию. Его позиция была чётко определена; позже он писал: «Уходят ли от постели больной матери? Да ещё с чувством виновности в её болезни? Да, уходят - разве только за врачом и лекарством. Но, уходя за лекарством и врачом, оставляют кого-нибудь у её изголовья. И вот - у этого изголовья мы и остались. Мы считали, что каждый, кто не идёт к белым и кому не грозит прямая казнь, должен оставаться на месте». [«Очерки внутренней России», «Новое время», 25 октября 1925, № 1348]

В этой трагической обстановке И. А. Ильин продолжает работать: пишет «Учение о правосознании» [Впервые опубликовано после его смерти под названием «О сущности правосознания», Мюнхен, 1956] , становится председателем Московского Психологического общества (он был избран в 1921 году на место скончавшегося Л. М. Лопатина), продолжает публичные выступления. Последнее из них состоялось весной 1922 года на общем собрании Московского Юридического общества, где обсуждались основные задачи правоведения в России в свете революции 1917 года, последовавшей за ней гражданской войны и победы большевиков. Ильин считал, что правильно сформулировать задачи русского правоведения могут те, кто от начала и до конца наблюдая этот исторический процесс на месте, - те, кто видел «и старое со всеми его недугами и во всей его государственной силе, и безмерное испытание войны, и упадок инстинкта национального самосохранения, и неистовство аграрного и имущественного передела, и деспотию интернационалистов, и трёхлетнюю гражданскую войну, и психоз жадности, и безволие лени, и хозяйственную опустошённость коммунизма, и разрушение национальной школы, и террор, и голод, и людоедство, и смерть… Конечно, опыт, полученный нами, не есть просто опыт правовой и политический: он глубже - до уровня нравственного и религиозного; он шире - до объёма хозяйственного, исторического и духовного вообще». [«Основные задачи правоведения в России», - «Русская мысль». Книга VIII - II, стр. 162-188. Прага, декабрь 1992]

В апреле 1918 года И. А. Ильин был впервые арестован по подозрению в участии в организации «Добровольческая армия», но вскоре он был амнистирован и отпущен на свободу. Огромное значение в освобождении Ильина сыграло то, что в его защиту дружно выступили видные представители отечественной науки. Многие учёные даже предложили пойти в заложники на время защиты Ильиным его диссертации. 18 мая того же года Ильин защитил магистерскую диссертацию «Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека». В качестве оппонентов на защите выступили Е. Н. Трубецкой и П. И. Новгородцев. Последний приехал на защиту, рискуя свободой. Накануне у него был обыск, и в любой момент мог последовать арест. Защита прошла на высоком уровне, и учёный совет единогласно проголосовал за присуждение Ильину степени доктора государственных наук и одновременно звания профессора.

Шесть раз большевики подвергали Ильина аресту, дважды его судили (30 ноября 1918 года на Президиуме Коллегии Отдела по борьбе с контрреволюцией и 28 декабря 1918 года в Московском Революционном Трибунале [Центральный архив КГБ СССР, дело № 1315, архив Р-22082, лист 7; дело № 193, архив Н-191, листы 314-320] ), и оба раза он был оправдан за недостаточностью обвинения и амнистирован. 4 сентября 1922 года Ильин был арестован в последний раз, допрошен, немедленно судим и приговорён к смертной казни, заменённой высылкой. Обвинение гласило, что он «с момента октябрьского переворота до настоящего времени не только не примирился с существующей в России Рабоче-Крестьянской властью, но ни на один момент не прекращал своей антисоветской деятельности» [Центральный архив КГБ СССР, дело № 15778, архив Н-1554, лист 15] . Президиум ВЦИК постановил лишить Ильина гражданства и конфисковать всё его имущество.

26 сентября Ильин и его жена вместе с большой группой высылаемых за границу учёных, философов и литераторов отплыли из Петрограда в Штеттин, в Германию. Путь на родину был закрыт навсегда. Хотя высылка за границу и была лучшим выходом, поскольку спасла Ильина от неминуемой гибели, его душа навсегда осталась с Россией. В ноябре 1922 года он писал П. Б. Струве: «Я жил там, на родине, совсем не потому, что „нельзя было выехать“, а потому, что Наталия Николаевна и я считали это единственно верным, духовно необходимым, хотя и очень опасным для жизни. Мы бы сами и теперь не уехали бы; ибо Россия в своём основном массиве - там; там она болеет, там же находит и найдёт пути к исцелению. От постели больной матери… не уезжают; разве только - оторванные и выброшенные».

В Берлине начался новый этап жизни Ильина, длившийся 16 лет. Вместе с другими русскими эмигрантами он включился в работу по организации Религиозно-философской академии, философского общества и журнала при ней. В январе 1923 года в Берлине на открытии Русского Научного Института Ильин произнёс речь, изданную позже отдельной брошюрой («Проблема современного правосознания»). Он стал профессором этого института, читал в нём курсы энциклопедии права, истории этических учений, введения в философию и в эстетику на русском и немецком языках. В 1923-1924 годах он был деканом юридического факультета этого института, в 1924 году избран членом-корреспондентом Славянского института при Лондонском университете.

Разнообразны его лекции о русских писателях, о русской культуре, об основах правосознания, о возрождении России, о религии и церкви, о советском режиме и др., с которыми он в 1926-1938 годах около 200 раз выступал в Германии, Латвии, Швейцарии, Бельгии, Чехии, Югославии и Австрии, продемонстрировав способности замечательного оратора. Но центральное место в жизни Ильина занимали тесно связанные между собой политика и философское творчество. Он входил в редакцию парижской газеты «Возрождение», редактируемой П. Б. Струве, активно публиковался в «Русском инвалиде», «Новом времени», «Новом пути», «России и славянстве», «России» и других эмигрантских изданиях. В 1927-1930 годах Ильин был редактором-издателем журнала «Русский колокол. Журнал волевой идеи», целью которого было объявлено «служение самобытной и великой России» (вышло 9 номеров). Он участвовал в работе Российского Зарубежного съезда весной 1926 года, поддерживал тесную связь с Русским Обще-Воинским Союзом (РОВС), принимал участие в Сент-Жюльенском съезде, организованном в 1930 году Русской Секцией Международной Лиги борьбы с III Интернационалом. Несмотря на то, что Ильин был одним из идеологов Белого движения и активно включился в политическую жизнь, в своей политической философии он основывался на принципах вне- и надпартийности, в частности никогда не был членом ни одной политической партии или организации.

С 1925 года за рубежом начинают выходить его крупные философские работы: «Религиозный смысл философии. Три речи» (1925), «О сопротивлении злу силою» (1925) (вызвавшая широкий отклик к шумную полемику как на Западе, так и в России), «Путь духовного обновления» (1935), «Основы художества. О совершенном в искусстве» (1937). Он заканчивает книгу «О тьме и просветлении. Книга художественной критики. Бунин - Ремизов - Шмелёв», но не нашёл для неё издателя (она вышла только в 1959 году). Выходят в свет его знаменитые брошюры: «Родина и мы» (1926), «Яд большевизма» (1931), «О России. Три речи» (1934), «Творческая идея нашего будущего» (1937), «Основы христианской культуры» (1937), «Основы борьбы за национальную Россию» (1938), «Кризис безбожия» (1951) и др.

Ильин очень рано сумел распознать подлинное лицо нацизма. В 1934 году (через полгода после прихода Гитлера к власти) за отказ вести преподавание в соответствии с партийной программой национал-социалистов Ильин был уволен из Русского Научного Института. Через два года последовал запрет на его преподавательскую деятельность. В 1938 году гестапо наложило арест на все его печатные труды и запретило ему публичные выступления. Лишившись источника существования, под угрозой ареста и заключения в концлагерь Иван Александрович решил покинуть Германию и переехать в Швейцарию. И хотя на его выезд был наложен запрет, несколько счастливых случайностей (в чём он усматривал промысел Божий) помогли ему получить визы для себя и своей жены, и в июле 1938 года Ильины уехали в Цюрих. В Швейцарии они обосновались в пригороде Цюриха Цолликоне, где с помощью друзей и знакомых, в частности, С. В. Рахманинова, Ильин в третий раз попытался наладить свою жизнь.

В Швейцарии Ильину была запрещена политическая деятельность, поэтому 215 выпусков бюллетеней заочных чтений, только для единомышленников, которые в течение шести лет он писал для РОВСа, - пришлось не подписывать. После его смерти эти политические статьи были изданы в Париже Русским Обще-Воинским Союзом в двухтомнике «Наши задачи» (1956). В конце жизни Ивану Александровичу удалось закончить и издать произведение, над которым он работал более 33 лет, - «Аксиомы религиозного опыта» (1953), два тома исследований по религиозной антологии с обширными литературными добавлениями.

Выходят в свет его многочисленные работы на немецком языке. Среди них следует отметить триптих философско-художественной прозы - сочинения, связанные единым внутренним содержанием и замыслом:
1. «Ich schaue ins Leben. Ein Buch der Besinnung» (Я вглядываюсь в жизнь. Книга раздумий),
2. «Das verschollene Herz. Ein Buch stiller Betrachtungen» (Замирающее сердце. Книга тихих созерцаний) (1943),
3. «Blick in die Ferne. Ein Buch der Einsichten und der Hoffnungen» (Взгляд вдаль. Книга размышлений и упований) (1945).

«Эти три книги, - писал его ученик Р. М. Зиле, - представляют собой совершенно своеобразное литературное творчество: это как бы сборники не то философических эскизов, не то художественных медитаций, не то просветительно-углублённых наблюдений на самые разнообразные темы, но проникнутые одним единым творческим писательским актом - «ВО ВСЁМ ВИДЕТЬ И ПОКАЗАТЬ БОЖИЙ ЛУЧ». [Ильин И. А., «Наши задачи», том II, стр. 655. Париж, 1956]

Русским вариантам этих книг Ильин дал иные названия:
1. «Огни жизни. Книга утешений»,
2. «Поющее сердце. Книга тихих созерцаний», и
3. «О грядущей русской культуре».

Вторую книгу он полностью закончил, работал над третьей, но издателей при жизни не нашёл - «Поющее сердце» издала его жена только в 1958 году. Заканчивал Ильин и книгу «О монархии», готовил к изданию «Путь к очевидности», приводил в порядок другие работы, но после частых и продолжительных болезней 21 декабря 1954 года он умер, не успев закончить задуманного. Наталия Николаевна, пережившая его на восемь лет, и позже исследователь его творчества Н. П. Полторацкий сделали очень много для издания новых и переиздания старых трудов замечательного русского философа.

Похоронен Иван Александрович в Цолликоне под Цюрихом. На плите, стоящей на могиле Ильина и его жены (она умерла 30 марта 1963 года), высечена эпитафия:

(Перевод с нем. А. В. Михайлова)

Жизнь философа была тернистой, но светлой. «Его философский путь был труден. Его жизненный путь, вероятно, ещё труднее. И мне кажется, что верной своей спутнице Наталии Николаевне Ильиной на горький вопрос: „долго ли ещё маяться?“, он мог ответить как неистовый Аввакум: „до самой смерти, матушка!“» [Редлих Р., «Памяти И. А. Ильина», «Посев», № 3, стр. 454. Мюнхен, 1955] . Ильин переносил удары судьбы стойко и подвижнически, сохраняя любовь к России и веру в её возрождение.

3 октября 2005 года, согласно завещанию покойных, останки Ивана Александровича Ильина, его супруги Натальи Николаевны, а также генерала Антона Ивановича Деникина и его супруги Ксении Васильевны были с почестями перезахоронены на кладбище Донского монастыря в Москве.